В 1 Ин. 2:3 ясно говорится: «А что мы познали Его, узна­ем из того, что соблюдаем Его заповеди». Иоанн говорит, что мы можем быть уверенными в своем спасении, если наша совесть демонстрирует добрые дела: «Дети мои! станем лю­бить не словом или языком, но делом и истиною. И вот, по чему узнаем, что мы от истины, и успокоиваем пред Ним сердца наши» (1 Ин. 3:18,19). Апостол Павел говорит гала- там, что, для того чтобы они могли радоваться в своем спа­сении, им необходимо испытывать свое дело: «Каждый да ис­пытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом» (Гал. 6:4). Христос говорит: «Итак по плодам их узнаете их» (Мф. 7:20). Это, во-первых, правило, чтобы судить о других, но, как это проясняет следующий стих, Хри­стос также хочет, чтобы при помощи этого правила мы су­дили самих себя: «Не всякий, говорящий мне: „Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:21).

Что же именно имеет в виду Библия, когда говорит о «со­блюдении заповедей Христа», об «исполнении воли Отца» и об остальных вещах, которые мы назвали христианской практикой, и делает эти вещи основанием уверенности в спасении?

Христианская практика не относится лишь к внешним физическим поступкам. Повиновение является действием всего человека — как души, так и тела. Фактически пови­новение — это в действительности и по существу действие души, так как душа управляет телом. Таким образом, христианская практика больше относится к внутреннему повиновению души, а затем уже к внешним физическим поступкам.

Есть два образа действий христианской души:

1) Душа может действовать исключительно внутренне, что не выражается в физических поступках. Когда мы про­сто размышляем над Божьей истиной, наш ум покоится в этой истине и не побуждает нас к какому-нибудь внешнему действию.

2) Также душа может действовать практически, что име­ет следствием физические действия. Например, сострада­ние может побудить нас подать ученику Христа чашу хо­лодной воды (Мф. 10:42); любовь к Христу может заставить человека претерпеть до конца все преследования ради Хри­ста. В данном случае повиновение души проявляется в фи­зических действиях.

Когда Писание указывает на христианскую практику как на свидетельство нашей веры перед людьми, оно говорит о видимых проявлениях нашей практики, а именно о наших внешних физических поступках. Однако когда Писание ука­зывает на христианскую практику как на свидетельство на­шей веры перед самими собой, оно говорит о том, что мы можем видеть в нашей практике. А мы можем видеть в ней внутренние побуждения к нашим внешним действиям. Та­ким образом, христианин должен судить о своей практике не по своим внешним физическим делам, а по внутренним побуждениям души, которые контролируют его внешние дела. А вот как нас судит Бог: «Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности, чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его» (Иер. 17:10). «И уразумеют все церк­ви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воз­дам каждому из вас по делам вашим» (Отк. 2:23). Если Бог судит нас исключительно по нашим внешним поступкам, по­чему тогда Он испытывает наши сердца и внутренности? Бога волнуют не только наши поступки и дела, но и дух, который стоит за этими поступками и делами.

После того как я сказал все это, мне не хотелось бы, что­бы кто-то считал, что побуждения сердца имеют первосте­пенную важность, а наши физические дела не имеют ника­кого значения. Ничуть! Мы не можем разделять тело и душу подобным образом. Душа управляет телом. Святые побуж­дения души производят смиренный образ жизни. Таким образом, человек, который ведет откровенно грешную жизнь, не может извинять себя тем, что его сердце якобы не участ­вует в этом. Сердце человека не может быть чистым, в то время как его ноги идут в публичный дом! Это абсурд. Хри­стианская практика включает в себя и побуждения души, и физические действия. И мы должны пройти испытание эти­ми двумя вещами. Добрые дела без святых побуждений серд­ца не могут быть христианской практикой. Также христи­анской практикой не могут быть мнимые духовные побуж­дения, не производящие физическую покорность.

Христианская практика является наилучшим свидетель­ством истинной веры христианина перед его совестью. Не сле­дует сильно доверять религиозным переживаниям, осужде­нию, утешениям, радостям или тем размышлениям, которые не приводят к практическому смирению. Позвольте пред­ложить шесть аргументов в пользу того, что свою уверен­ность в спасении мы должны черпать из христианской прак­тики:

1) Мой первый аргумент исходит из здравого смысла. Лучше всего указывают на предпочтения человека его дейст­вия. Например, человек может выбирать, говорить ему или молчать, и если при этом он открывает рот и начинает гово­рить, то это служит доказательством, что он предпочитает разговаривать. Если человек, имея выбор прохаживаться или сидеть на месте, встает и начинает ходить, то это дока­зывает, что он предпочитает двигаться. Точно так же, если человек предпочитает повиновение Богу неповиновению Ему, он повинуется. Таким образом, это абсурд, если кто-то делает вид, что имеет доброе сердце, и при этом демонстри­рует своенравие. Не пытается ли он обманывать Бога? Судью всей земли невозможно одурачить притворством. «Не вся­кий, говорящий Мне: „Господи! Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющей волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: „Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли име­нем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?" И тогда объявлю им: „Я никогда не знал вас; отой­дите от Меня, делающие беззаконие"» (Мф. 7:21-23). Не­важно, как много у нас религиозных переживаний, но, даже если мы творим чудеса, мы не можем скрыть от нашего Судьи непослушание Ему в нашей жизни. Мы не сможем поразить Его или обмануть своими оправданиями. В конце концов, даже человек не стал бы терпеть слугу, который, изображая огромную любовь и лояльность по отношению к нему, отказывался бы подчиняться!

2) Мой второй аргумент основан на Божьем провидении. Бог посылает нам проблемы и испытания, чтобы увидеть на деле, предпочтем ли мы Его каким-либо другим вещам. Мы оказываемся в ситуации, когда Бог находится по одну сто­рону от нас, а что-то — еще по другую. Мы не можем иметь и то и другое, и должны выбрать. Наш практический выбор в таких ситуациях показывает, любим мы Бога безмерно или нет. «И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и знать, что в сердце твоем, будешь ли хра­нить заповеди Его, или нет» (Втор. 8:2).

Эти испытания нужны для нашей пользы, а не для пользы Бога. Он и так знает, что у нас на сердце, но испытывает нас такими ситуациями, чтобы нам самим открылось наше серд­це. Бог воспитывает нас, а не Себя! И если Бог таким обра­зом учит нас относительно нашего сердца, то это значит, что наша практика является верным свидетельством нашей ис­кренности.

3) Христианская практика доводит рождение свыше до совершенства. Иаков говорит, что благодаря практическо­му повиновению Авраама, его вера Богу достигла совершен­ства: «Видишь ли, что вера содействовала делам его, и дела­ми вера достигла совершенства?» (Иак. 2:22). Иоанн гово­рит, что благодаря нашему практическому повиновению в нас совершается любовь Божья: «Кто говорит: „я познал Его“, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась» (1 Ин. 2:4,5).

Таким образом, христианская практика совершенствует и веру, и любовь. Семя не достигает совершенства, будучи посеянным в землю. Также оно не достигает совершенства, когда пускает корни и ростки. Не достигает оно совершен­ства и тогда, когда эти ростки появляются над землей, пускают листья и начинают цвести. Только когда оно при­несло хорошие спелые плоды, считается, что оно достигло совершенства — исполнило свое предназначение. Так же де­ло обстоит и с верой, и с любовью, и со всеми другими хри­стианскими качествами — они достигают совершенства, при­нося хорошие спелые плоды христианской практики. В та­ком случае практика наилучшим образом свидетельствует о наличии этих качеств.

4) Писание придает практике большее значение, чем какому-либо другому свидетельству спасения. Надеюсь, теперь это ясно. Мы должны следовать этому. Очень опасно при­давать значение вещам, которым Библия значения не при­дает. Если мы считаем важными чувства и переживания, не выражающиеся в практическом повиновении Богу, значит, мы потеряли библейское равновесие. Бог знает, что является наилучшим для нас, и поэтому Он выделил опре­деленные вещи, требующие этого. Если мы пренебрегаем той важностью, которую Бог явно придает христианской практике, и делаем акцент на других вещах как на призна­ках искренности, мы стоим на пути к заблуждению и ли­цемерию.

5) Писание очень ясно говорит о христианской практике как об истинном признаке искренности. Это не какая-то туманная доктрина, встречающаяся в нескольких сложных текстах. Предположим, сегодня Бог дал новое откровение и заявил: «Вы узнаете Моих учеников по этому признаку. Вы узнаете, что вы от истины, по этому. Вы узнаете, что вы зна­ете Меня, по такому признаку» — затем Он дал особый знак, или знамение. Не воспринимали бы мы разве этот знак как явный и выразительный критерий искренности и спасения? А вот что случилось на самом деле! Бог говорит с небес — в Библии! Снова и снова Он говорит, что христианская прак­тика — это наивысшее и наилучшее доказательство веры. Смотрите, Христос повторяет это еще и еще в Ин. 14: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (ст. 15). «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (ст. 21). «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» (ст. 23). «Нелюбя­щий Меня не соблюдает слов Моих» (ст. 24). И в Ин. 15: «Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много пло­да, и будете Моими учениками» (ст. 8). «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» (ст. 14). То же самое мы находим в Первом послании Иоанна: «А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди» (2:3). «А кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаем, что мы в Нем» (2:5). «Станем любить не словом или языком, но делом и исти­ною. И вот, по чему узнаем, что мы от истины, и успокаиваем пред Ним сердца наши» (3:18,19).

Разве это не ясно?

6) В День суда Бог будет судить нас по нашей практике. Он не попросит нас свидетельствовать о себе. Он не будет проверять наши религиозные переживания. Свидетель­ством, согласно которому Судья примет или отвергнет нас, будет наша практика. Это свидетельство будет, конечно же, не для блага Бога. Он знает наши сердца. Но, несмотря на это, Он продемонстрирует свидетельство нашей практики всем присутствующим, так как Его последний суд будет но­сить открытый характер. «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответ­ственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5:10). Если наша христианская практика будет убе­дительным свидетельством, которым Бог воспользуется в День суда, тогда тем более она является тем мерилом, кото­рым мы должны испытать себя здесь и сейчас.

Из этих аргументов, думаю, понятно, что христианская практика (как я определил это понятие) является наилуч­шим подтверждением для нас и для других, что мы являем­ся истинными христианами.

Конечно, если кто-то был обращен совсем недавно, у него еще не было возможности вести святую жизнь, и он может иметь уверенность в спасении, основанную исключительно на своих эмоциях и переживаниях. Однако это не отменяет тот факт, что наилучшее и наиболее веское подтверждение спасения человека — это практическое повиновение Богу, в котором выражаются его эмоции и переживания. Человек может решить отправиться в опасное путешествие в дальнюю страну. Он может быть уверенным в том, что приготовился ко всем трудностям, через которые должен будет пройти. Тем не менее лучше всего докажет ему самому и другим, что он действительно готов к этому путешествию, если он дейст­вительно отправится в путь.

Люди могут привести два возражения против того, что я сказал.

Первое возражение. Скорее духовные переживания, чем христианская практика, являются настоящим доказатель­ством того, что мы — христиане.

Что ж, значит, вы не поняли то, что я сказал. Говорить о духовных переживаниях и христианской практике как о двух совершенно отдельных вещах совершенно неправиль­но. Христианская практика — это духовная практика. Это не безрассудные физические поступки. Это деятельность души и тела вместе. Душа движет и управляет телом. Так что христианская практика не исключает духовных пере­живаний. Без духовных действий души мы бы совершен­но не проявляли истинного повиновения Богу. Эмоцию любви к Богу нельзя назвать плотским переживанием толь­ко потому, что она выражается во внешнем акте самоотре­чения!

Религиозная внешняя деятельность без внутреннего пе­реживания — это совершенно бесполезная вещь. Однако религиозное переживание без деятельности, без христиан­ского поведения — это более чем ничто! Истинное духовное переживание — это когда мы любим Бога и наша любовь побуждает нас избрать Его, повиноваться Ему и быть вер­ным Ему во всех ситуациях, являющихся для нас испыта­ниями. Дружба между людьми заключается главным обра­зом во внутренней привязанности, но, когда привязанность проводит их через огонь и воду друг за друга, это уже наи­высшее доказательство дружбы.

Второе возражение. Акцент, который я делаю на христи­анской практике, основан на законе, он сконцентрирован в основном на делах и, таким образом, уводит людей от вели­кой евангельской доктрины об оправдании исключительно верой.

Это полный абсурд. Я не сказал, что наша практика является ценой, которую мы платим за Божье благоволе­ние. Я сказал, что христианская практика является призна­ком Божьего благоволения. Если бы я дал денег нищему и нищий воспринял бы эти деньги как знак моей любви к нему, перестала ли бы от этого моя любовь быть безвозмездной? Конечно, нет! Также и Божья любовь к нам не перестает быть безвозмездной, если мы смотрим на повиновение, которое Он производит в нас, как на знак Его любви.

Доктрина о безвозмездной Божьей благодати по отно­шению к грешникам означает, что в нас нет тех положитель­ных качеств, при помощи которых мы могли бы заработать или заслужить Божью благодать. Бог любит Своих избран­ных безвозмездной суверенной любовью по бесконечному богатству Своей природы, а не благодаря какой-то внутрен­ней красоте Своих избранных. Подобным образом оправда­ние без дел означает, что никакое наше прекрасное качество или поступок не может искупить наш грех. Бог признает нас праведными благодаря послушанию Христа, а не нашему послушанию. И когда Писание сопоставляет веру с делами, то это означает, что грешники воссоединяются с Христом не из-за красоты или благородства своих поступков, или чувств, или каких-либо еще добродетелей. Фактически даже не красота и благородство нашей веры объединяют нас с Христом! Со Спасителем нас связывает только вера, без ка­кого-либо благородства или красоты, которую может иметь эта вера. Почему? Да просто потому, что вера означает при­нятие и обретение Иисуса Христа нашей душой и ее покой в Нем.

Давайте будем предельно ясными в этом вопросе. Если бы красота или превосходство какого-нибудь качества в нас связывали нас с Христом, тогда Божья благодать уже не была бы безвозмездной. Любовь к Богу, духовная радость, само­отверженность, переживания, чувства, дела — как бы ни бы­ли хороши эти качества, их благородство не связывает нас с Христом. Я этому нигде не учил! Я учил, что эти качества являются знаками нашего единения с Христом. Они пока­зывают, что мы соединяемся с Христом только верой.

Несерьезное отношение к добрым делам, потому что они не оправдывают нас, подобно несерьезному отношению ко всякому повиновению, святости и стремлению к духовным вещам, потому что они также не оправдывают нас! Тем не ме­нее, какой христианин скажет, что ревностность в повино­вении, святости и стремлении к духовным вещам противо­речит оправданию верой? Святая практика — это признак веры, так же как деятельность и движение являются при­знаками жизни.