Духовное уничижение характерно для христианина, ко­торый видит, насколько он ничтожен и отвратителен. Это чувство ведет к самоуничижению, и тогда становится понят­но, что только Бог достоин превозношения. В то же время существует и другой вид уничижения, которое мы называ­ем уничижением, основанным на законе.Уничижение, осно­ванное на законе, — это переживание, которое могут иметь только неверующие. Закон Божий работает в их совести и заставляет их осознать, насколько грешными и беспомощ­ными они являются. Тем не менее они не видят, насколько отвратительна природа греха, не отказываются от греха в своем сердце и не покоряются Богу. Они чувствуют себя так, будто их унизили, и при этом в них отсутствует смирение. Такими будут чувствовать себя грешники и дьявол в День суда: осужденными, униженными и вынужденными при­знать правоту Бога, и все же они остаются не обращенными.

В противоположность этому духовное уничижение про­истекает из чувства красоты и славы Божьей святости, при­сущего истинному христианину. Оно заставляет его почувст­вовать, насколько низким и презренным он является из-за своей греховности, и убеждает его повергнуться ниц к стопам Божь­им, «отвергнутые себя» и отказаться от своих грехов.

Духовное уничижение является сутью истинной веры. Те, у кого оно отсутствует, не являются настоящими христиа­нами, невзирая на то, какими поразительными могут быть их переживания. Писание приводит много доводов о необ­ходимости такого уничижения: «Близок Господь к сокру­шенным сердцем и смиренных духом спасет» (Пс. 33:19). «Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и сми­ренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19). «Так говорит Господь: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Мо­их... А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенно­го духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:1,2). «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5: 3). Также смотрите притчу о фарисее и мытаре в Лк. 18:9-14.

Духовное уничижение — это основа христианского са­моотречения. Его можно разделить на две части. 1) Человек должен отказаться от всех своих мирских склонностей и оставить все греховные удовольствия. 2) Он должен отка­заться от своего природного самодовольства и эгоизма. Вто­рая часть наиболее трудновыполнима. Многие выполняют первую часть и не выполняют второй, они отказываются от физических удовольствий, чтобы наслаждаться только дья­вольским удовольствием гордости.

Конечно, гордые лицемеры притворяются смиренными, но, как правило, у них это не получается. Обычно их смире­ние заключается в том, что они рассказывают другим, как они смиренны. Они говорят нечто подобное: «Я — наимень­ший из святых», «Я — бедное ничтожное творение», «Мое сердце хуже дьявола» и т. п. Они говорят все это, ожидая, однако, что на них будут смотреть как на выдающихся свя­тых. Если бы кто-то сказал лицемеру то, что этот лицемер говорит о себе, как бы он вспылил!

Духовная гордость может очень ловко маскироваться под смирение, однако есть два признака, выдающие ее:

1) Гордый человек в духовных вопросах сравнивает себя с другими людьми и имеет очень высокое мнение о себе. Он жаждет лидерства среди народа Божьего и желает, чтобы его мнение было законом для всех. Он хочет, чтобы другие хри­стиане смотрели на него почтительно и следовали ему во всем, что касается религии.

Истинно кроткий человек является полной противопо­ложностью этому. Его смирение заставляет его почитать других выше себя (Флп. 2:3). Для него не естественно брать на себя обязанности учителя, он, как и Моисей, считает, что другие лучше подходят для этого (Исх. 3:11 - 4:7). Он жаж­дет больше слушать, чем говорить (Иак. 1:19). Когда же он говорит, то делает это не с наглостью и самоуверенностью, а с трепетом. Ему не приносит удовольствия повелевать дру­гими, для него лучше подчиняться, чем командовать.

2) Еще один признак духовной гордости: гордый чело­век имеет очень высокое мнение о своем смирении, тогда как истинно кроткий человек думает о себе, что он слишком гордый!

Это потому, что гордый человек и кроткий по-разному смотрят на самих себя. Степень уничижения человека мы измеряем по достоинству и положению в обществе, прису­щими ему. Если бы один царь опустился на колени, чтобы снять обувь другому царю, мы бы сочли это актом самоуни­чижения, так же об этом думал бы и тот царь, который это сделал. В противоположность этому, если бы раб опустился на колени, чтобы снять обувь своему царю, никто бы не счел это исключительным актом самоуничижения или призна­ком большого смирения. Сам раб так бы не думал, если бы только не был смехотворно самодовольным. Если бы после этого он ходил везде и хвастался, какое великое смирение он проявил, сняв обувь царю, все бы смеялись над ним! «Кем ты себя возомнил, — сказали бы ему люди, — ты думаешь, что проявил большое смирение, сняв обувь царю?»

Гордый человек похож на самодовольного раба. Он счи­тает исповедание своей бесполезности перед Богом исклю­чительным знаком смирения. Это потому, что у него очень высокое мнение о себе. В чем тут смирение с его стороны ис­поведовать свою бесполезность перед Богом? Если бы он имел объективное мнение о себе, он бы скорее чувствовал удивле­ние и стыд за то, что недостаточно кроток перед Богом.

Истинно кроткий человек никогда не считает, что доста­точно унизился перед Богом. Он чувствует, что как бы низ­ко он ни склонял голову, он может склонить ее еще ниже. Он всегда чувствует, что находится выше надлежащей ему позиции перед Богом. Он мысленно смотрит на свое место, а затем туда, где должен быть, и видит, что оказывается на огромном расстоянии от места, надлежащего ему. Это рас­стояние он называет «гордостью». Ему кажется большой его гордость, а не его кротость. Он не считает исключительным знаком своего смирения желание повергнуться в прах перед Богом. Он уверен, что именно это и есть его место.

Читатель, не забудь применить к себе следующее. По­смотри, задевает ли тебя, когда кто-то утверждает, что он лучший христианин, чем кто-либо еще? Думаешь ли ты, что он гордый, а ты более кроткий, чем он? Если ты начинаешь гордиться своей кротостью, будь осторожен! Проверь себя. И если из этого ты заключаешь: «Кажется, никого нет греш­нее меня», — не удовлетворяйся этим. Считаешь ли ты себя лучше других, потому что признаешь, что ты грешен? Вы­сокого ли ты мнения о своем смирении? Если ты ска­жешь: «Нет, я не высокого мнения о своем смирении, ду­маю, я такой же гордый, как дьявол», — тогда снова проверь себя. Может быть, ты гордишься тем, что не имеешь высо­кого мнения о своем смирении? Ты можешь быть гордым оттого, что признаешь, насколько гордым ты являешься!