Чем сильнее истинный христианин любит Бога, тем силь­нее он жаждет любить Его и тем больше беспокоится о не­достатке любви к Нему в собственном сердце. Чем силь­нее истинный христианин ненавидит грех, тем сильнее он жаждет ненавидеть его и огорчается оттого, что все еще так сильно любит его. Наибольшее, что христиане имеют в этой жизни, — это только предвкушение их будущей славы. Са­мый выдающийся верующий — это только дитя, по срав­нению с тем, чем он будет на небесах. Вот почему самая большая святость, которой верующие достигают в этом мире, не гасит их желания достичь еще большей святости. Наоборот они с еще большим желанием устремляются впе­ред. «Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забы­вая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к поче­сти вышнего звания Божия во Христе Иисусе. Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить» (Флп. 3:13-15).

Кто-нибудь может возразить: «Как это бесконечное стремление согласуется с удовлетворением, которое прино­сит духовное наслаждение?» Здесь нет никакой непоследо­вательности. Духовное наслаждение удовлетворяет душу в следующем.

1) Духовное наслаждение идеально приспосабливается к нуждам человеческой души. Тот, кто имеет это наслаждение, никогда не устает от него. Это его величайшая радость, которую он не променял бы ни на что другое. Это, однако, не означает, что человек, испытующий это наслаждение в какой-то мере, не желает испытывать его еще больше.

2) Духовное наслаждение достойно наших ожиданий. Сильное желание производит сильное предвкушение. Когда мы получаем какую-то мирскую радость, которой сильно желали, то часто испытываем разочарование, однако все совсем по-другому с духовными наслаждениями! Они всегда достойны наших ожиданий.

3) Духовное наслаждение удовлетворяет душу настолько, насколько душа способна быть удовлетворенной. Вместимость же души может быть расширена до бесконечности. И если мы духовно неудовлетворены настолько, насколько это возможно, тогда вина целиком лежит на нас. Значит, мы не ожидаем слишком многого.

Итак, духовное наслаждение удовлетворяет душу следу­ющим образом. Оно удовлетворяет нашу глубочайшую нуж­ду, оправдывает наши ожидания и наполняет нас настоль­ко, насколько мы способны вместить. Все это идеально со­гласуется с нашей жаждой вмещать больше и больше до тех пор, пока наше наслаждение не станет совершенным.

Это отличается от фальшивых религиозных радостей. Когда человек сознает свою греховность и боится ада, он может стремиться к духовному свету, к вере в Христа и люб­ви к Богу. Если ложные переживания убеждают его, что он спасен, он удовлетворяется этим. Он больше не жаждет бла­годати и святости, особенно если его переживания были очень впечатляющими. Он не живет для Бога и Христа в настоящем, но живет своим обращением в прошлом.

Истинный христианин совершенно другой. Он постоян­но ищет Бога. Фактически «ищущие Бога» — это одно из названий, которое Писание дает истинным верующим. «Увидят это страждущие, и возрадуются. И оживет сердце ваше, ищущие Бога» (Пс. 68: 33). «Да возрадуются и возве­селятся о Тебе все, ищущие Тебя» (Пс. 69:5). Писание изоб­ражает поиск и стремление христианина как происходящие главным образом после его обращения. Когда Писание го­ворит о таких вещах, как бег на ристалище, брань против начальств и властей, стремление к цели и взывание к Богу день и ночь, оно относит это к тем, кто уже стали христиа­нами. К сожалению, многие люди сегодня живут не по Пи­санию, как будто их брань и стремление были необходимы перед их обращением, теперь, когда они христиане, у них все протекает мирно и легко.

Несомненно, некоторые лицемеры скажут, что они по­стоянно ищут Бога, Христа и святости, однако на самом деле лицемер не ищет духовных вещей ради самих этих вещей. Он всегда делает это ради своих интересов. Он хочет боль­ших духовных переживаний ради эгоистичной увереннос­ти, которую они приносят, или из-за того, что они льстят его самолюбию, подтверждая, что он является Божьим лю­бимцем. Он скорее хочет чувствовать Божью любовь к себе, чем иметь больше любви к Богу. Так как он знает, что на­стоящий христианин должен иметь определенные желания, он копирует их. Тем не менее жажда переживаний, или чувст­ва Божьей любви, или смерти и небес не является наиболее верным признаком истинного христианина. Наилучший признак — это стремление к большей святости сердца и к более святой жизни.