ПО МЕРЕ ТОГО как лето 1950 года плавно переходило в осень, Уилльям Бранхам не мог сдержать своего возраставшего вдохновения. Ведь приближался его любимый месяц года. Билл страстно любил октябрь, потому что октябрь означал охотничий сезон, а охотничий сезон приносил в его жизнь перемену: перерыв в работе и прогулки на свободе.
Но охота для Билла была не просто паузой в его занятом расписании. Охота возвращала его к его истокам. В детстве и юности дикая природа поддерживала его эмоционально — она доставляла ему утешение, счастье и душевное равновесие. Среди неприятностей и тревог, которые окружали его в детстве, только там, на лоне природы, испытывал он внутренний покой. Девственные леса по-прежнему успокаивали его. На охоте у Билла появлялась возможность ускользнуть от постоянных высоких требований к его общественному служению и спокойно общаться со своим Творцом среди красоты нетронутого Божьего творения. Отдых на лоне природы давал ему возможность расслабиться, поразмыслить, глубоко исследовать самого себя и истинную цель своей жизни; он также мог взвесить свои мотивы и намерения и удостовериться, шел ли он все еще по правильному пути. А свежий горный воздух восстанавливал его физические, умственные и духовные силы.
Охотился Билл каждую осень. Даже его брак с Медой в 1941 году не нарушил этой традиции — он просто-напросто совместил медовый месяц с поездкой на охоту. Одного такого похода Меде вполне хватило: после этого она решила больше не отправляться на охоту вм есте со своим мужем, чтобы не сталкиваться снова с такими трудностями и неудобствами. Итак, за все годы супружества, Билл и Меда никогда не отмечали свадебную годовщину вместе, так как 23 октября Билл всегда отдыхал на просторах дикой природы. В молодости он охотился поближе к дому, однако за последние несколько лет — с тех пор как ему пришлось совершать поездки по всему североамериканскому континенту — он проводил свой отдых на охоте, в Скалистых горах штата Колорадо. Именно туда он вновь отправился в октябре 1950 года.
Он охотился на оленей вапити. Сезон охоты начался неделю назад, поэтому стада оленей уже покинули нижние долины; однако все это входило в планы Билла. Он знал, что сразу после первых выстрелов, означавших начало охотничьего сезона, олени поднялись к вершинам гор, где их было труднее достичь. У большинства охотников не было ни времени, ни энергии идти по следам оленей так далеко в дикую местность. Билл же располагал и тем, и другим. Он отправился со своим другом на лошадях, поднимаясь вверх по лощине между горами, где протекала река Беспокойная; они расположились лагерем в таком месте, где река разветвлялась, на расстоянии, по крайней мере, 320 километров от ближайшего города и 55 километров от ближайших признаков цивилизации.
На следующее утро два охотника пошли по отдельности: Билл отправился в горы вдоль одного рукава реки, а его приятель поехал вдоль другого рукава. Они договорились обогнуть определенную гору и встретиться через несколько дней.
Билл пробирался сквозь густые заросли и осинники, обрамлявшие реку Беспокойную. Когда путь стал непроходимым, Билл отклонился от реки и начал ехать по ущелью, поднимаясь на крутые откосы, покрытые елями, лиственницами, кедрами и соснами. Достигнув границы леса, он решил спешиться. Во время этого сезона снег еще не выпадал, поэтому оленьи стада паслись здесь среди высокогорных пиков. Лошади на открытой местности привлекали бы к себе слишком большое внимание, поэтому, охотясь пешком, у него было больше шансов подстрелить оленя-самца. Билл оставил двух лошадей на привязи. Веревка была достаточно длинная, и они могли пастись в его отсутствие. Затем, с ружьем в руках, он провел оставшийся день, пробираясь между валунами вдоль границы леса и скрываясь, как можно больше, за ветвями вечнозеленых деревьев.
В тот день над зубчатым горизонтом появилась одинокая хмурая грозовая туча. Воздух наэлектризовался от молний, и раскаты грома рокотали настолько громко, что казалось, будто гора раскалывается пополам. Вскоре заморосил дождь. Билл укрылся под развесистым, густоветвистым хвойным деревом, где он оставался сухим, словно находился под зонтом. Приставив ружье к стволу, он стоял, разглядывая долину и размышляя о том, каким великим и благим был его Господь и Творец.
Минут через двадцать дождь прекратился. С вершины горы подул холодный ветер, замораживая капельки дождя, падавшие с ветвей, и покрывая деревья долины мириадами крошечных сосулек. Зрелище было захватывающее! Солнце, плавно опускавшееся под облаками, прикоснулось своим золоченым диском к пикам западных гор и залило землю оранжевым светом. Этот свет усиливал тени и выделял резные очертания каждой горной расселины и лощины. Над долиной изогнулась полная радуга. Радость Билла вознеслась на самую вершину этого семицветного “коромысла”, и он воскликнул:
— О-о, великий Бог Иегова, вот Твоя радуга в небе! Этот прекрасный старый Библейский завет, который Ты заключил с людьми, пообещав, что Ты больше никогда не уничтожишь все на земле потопом.
Затем Билл подумал о 10-й главе Книги Откровение, где описывается радуга, покрывающая голову Христа и означающая новый Евангельский завет. Это был замечательнейший из всех заветов — завет крови, в котором Бог обещал дать спасение всем тем, которые будут взирать на жертву Его Сына, Иисуса Христа. Когда Билл размышлял об этом, слезы текли по его щекам.
Гроза, должно быть, разогнала то стадо оленей. Билл слышал, как вдали перекликались олени-самцы. Вдруг с горного пика, находящегося уже неподалеку, до слуха Билла донесся вой серого волка. Его волчица отозвалась откуда-то снизу. Билл почувствовал, как внутри него взволновалась та кровь индейцев-черокезов — наследие его бабушки, — которая, по мнению Билла, была причиной его страстной любви к природе. От гор исходило дуновение Божьей силы; казалось, будто Творец взывал к Биллу из каждой сосновой хвоинки, из каждого камешка и валуна. Билл уже больше не мог сдержать себя — он забегал что было сил вокруг дерева, во все горло прославляя Бога. Наконец, он остановился, оперся о сучковатый ствол, чтобы перевести дыхание, и посмотрел вниз, на подошву горы.
Метрах в пятидесяти от него на пне сидела белка-сосновка и вовсю цокала.
— Что тебя так беспокоит, малышка? — спросил Билл. — Я не причиню тебе вреда.
Он заметил, что белка даже не обращала на него внимания — она смотрела наискосок, в то место, где еще ниже лежало несколько высохших деревьев. Проследив взглядом, куда косилась сосновка, Билл увидел, что приковало ее внимание. Из-за грозы вниз был вынужден спуститься большой белоголовый орел. Пернатый хищник вышел, раскачиваясь, из кустов и остановился на поляне, переводя взгляд то на охотника, то на белку-сосновку.
Билл сказал:
— Боже, я вижу Тебя в этих вечнозеленых деревьях и зубчатых горах; я вижу Тебя в буре, ветре, громе, молнии и дожде; я вижу Тебя в закате солнца и радуге, но я пока еще не вижу Тебя в этом орле. Он просто-напросто хищник. Почему же Ты привлек мое внимание к этой птице?
Тут он заметил, насколько хладнокровным и невозмутимым выглядел орел. Билл подумал: “Я знаю, что когда дело касается веры в Божье Слово, Богу нужны мужественные христиане. Интересно, желает ли Бог, чтобы я наблюдал за этим орлом потому, что он неустрашим. Сейчас-то я узнаю, какой он храбрец на самом деле”
— Почему ты не боишься меня? Разве ты не знаешь, что я могу застрелить тебя? — громко сказал он.
Как только Билл произнес эти слова, орел, уже не обращая внимания на белку-сосновку, стал смотреть только на охотника. Билл двинулся, делая вид, что хватается за ружье. Орел не шевельнулся.
— Так ты все еще не боишься, а? Интересно, почему?.
Затем он заметил, как орел задвигал крыльями, делая медленные, изящные взмахи.
— Теперь-то я понимаю, почему ты такой отважный. Бог дал тебе эти два крыла, чтобы ты мог улетать от опасности, и ты доверяешь этому дару, данному тебе Богом. Неважно, как быстро я буду хвататься за ружье, ты улетишь и скроешься в зарослях прежде, чем я смогу выстрелить. До тех пор, пока ты ощущаешь силу этих крыльев, ты знаешь, что с тобой будет все в порядке. И до тех пор, пока я смогу чувствовать движение Святого Духа в моей жизни, я буду знать, что со мной также все в порядке.
Долго, с взаимопониманием и уважением, орел и охотник смотрели друг на друга. Наконец, огромная птица снова взглянула на белку, которая не переставала стрекотать. Похоже, это неугомонное цоканье внушало орлу отвращение. Подпрыгнув, он два раза взмахнул крыльями, а затем расправил их, стараясь поймать ветер. Больше он крыльями так и не хлопал — воздушный поток просто поднимал его все выше и выше, унося в просторы заходящего солнца.
Билл следил, как орел поднимался ввысь, пока не стал всего лишь точкой высоко в небе. Солнце, опустившееся к этому времени в седловину между двумя горными вершинами, напоминало Биллу о великом всевидящем Божьем оке, которое взирало с одобрением на Его творение. Билл поднял руки и стал поклоняться:
— Небесный Отец, насколько прекрасна Твоя земля! Помоги мне быть таким, как этот орел. Помоги мне оставить позади все это земное стрекотание и цоканье. Научи меня расправлять мои крылья в силе Божьей и подниматься в Духе, на какие бы высоты Ты ни призвал меня взлетать.
В тот вечер, сидя по-турецки у костра, Билл достал из седельного вьюка свою потрепанную Библию, обратился к 19-й главе Книги Исход и прочитал: “…расположился там Израиль станом против горы. Моисей взошел к Богу на гору, и воззвал к нему Господь с горы, говоря: так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилевым: вы видели, что Я сделал Египтянам, и как Я носил вас на орлиных крыльях, и принес вас к Себе; итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля”.
Насколько поразительным казалось то, что Бог уподобил своего пророка Моисея орлиным крыльям. Однако после того, что Билл увидел сегодня, это ему больше не казалось странным. Он знал, что из всех представителей царства животных и пернатых у орла самое острое зрение, и это означало, что он мог влетать выше и видеть дальше любой другой птицы. А разве не к этому был призван пророк — видеть дальше любого человека: заглядывать либо в прошлое и будущее, либо даже в сам разум Божий?
Билл стал размышлять о видениях, благодаря которым и он мог заглядывать в прошлое и будущее. Ему было известно, что такой дар был дан не для его личного пользования; напротив, это должно было служить на благо церкви Иисуса Христа по всему миру. Однако в чем заключалась конечная цель этого дара? Билл вспомнил тот Голос у реки, который проговорил: “Как Иоанн Креститель был послан предвестить Первое Пришествие Иисуса Христа, ты послан предвестить Его Второе Пришествие”. Что же в точности это означало? Полагало ли его служение основание чему-то грандиозному? Уж не приближалось ли Пришествие Иисуса Христа?
Приподнятый этими мыслями, Билл “взмыл” в небеса выше орла — туда, где рассеивались атомы, — и стал пролетать мимо Луны и планет, мимо Млечного Пути, пока не очутился среди бесчисленных галактик в такой необъятной вселенной, что его смертные чувства стали ничтожными. Досадно было возвращаться на Землю, однако костер догорел, поэтому Билл задрожал от холодного горного воздуха. Он разгребал тлевшие угли до тех пор, пока пламя не разгорелось, и затем подбросил еще одно полено. Вскоре костер снова запылал с оживлением и жаром.
Смотря на потрескивающий огонь и искры, Билл размышлял о сверхъестественном Огне, который сопровождал его служения. Как он отличался от этого земного костра! Неоднократно Билл пытался описать людям этот феномен, но его описания никогда не могли передать действительность. Размер этого огненного шара был от тридцати сантиметров до метра в диаметре. Иногда этот Свет был шарообразным, как звезда; подчас он больше принимал форму цилиндра и находился в вертикальном положении, как огненный столп; в других случаях он казался более плоским и был в горизонтальном положении, вращаясь, подобно миниатюрной галактике Млечного Пути. Временами цвет его походил на цвет янтаря, а иногда он сиял изумрудно-зеленым или желтовато-зеленым цветом. Время от времени он переливался всеми цветами радуги. По вечерам, на исцелительных кампаниях, когда этот сверхъестественный Свет перемещался от Билла в среду присутствовавших людей, он выглядел ослепительно-ярким, как негаснущая вспышка фотоаппарата. Затем этот огненный шар начинал вращаться и пульсировать, как будто был полон энергии, и в то же время от него исходил звук, напоминавший шум мощного вихря. Особенности этого Света заключались не только в его размере, цвете и объеме. Даже если Билл не мог его видеть, он знал, когда он находился поблизости. Билл мог ощущать присутствие, испускаемое этим огненным столпом, которое не поддавалось никаким человеческим описаниям.
Ангел Господень, казалось, был тесно взаимосвязан с этим сверхъестественным Светом. Билл удостоверился, что Ангел Господень был равно неописуемым. Правда, были некоторые детали, которые он мог описать, такие как волосы Ангела, достигавшие до плеч, и смуглый цвет лица. Однако когда Билл пытался обрисовать характер, запечатленный на том сверхъестественном лице, ему не хватало слов. Как же он мог описать такое спокойствие и любезность, граничившие с такой огромной силой? Этот парадокс озадачивал его… однако это была всего лишь одна из многочисленных особенностей этого сверхъестественного существа, которых Билл не понимал. Не знал он и имени Ангела. Хотя ему было известно, что этот Ангел не является Господом Иисусом Христом, он не понимал взаимосвязи между Ангелом и этим сверхъестественным Светом, вращавшимся над ним. Более того, почему же этот Ангел приходил именно к нему? К чему же все это вело?
Билл залез, извиваясь, в спальный мешок и подтянул его теплый материал под плечи. Лежа на спине, он смотрел вверх на звездное небо. Вокруг него высокие черные сосны устремляли свои макушки в небеса. Восточный небосвод украшало созвездие Ориона- охотника. Над Орионом мерцало небольшое скопление звезд, известное как Плеяды, или же Семь Сестер. Билл стал размышлять о том, как пять тысяч лет назад пророк Иов смотрел на эти же два созвездия. Переводя взгляд на Полярную звезду, Билл заметил мигавшие сигнальные огни на крыльях самолета, который летел в восточном направлении. Мысли об этом самолете навевали ему скуку по дому. Как ему не хватало здесь жены и детей! Этот октябрь 1950 года ознаменовал девятую годовщину брака Билла и Меды. Через пять месяцев они ожидали появление на свет очередного ребенка. Было бы замечательно вновь увидеться со своей семьей, хотя он знал, что… При мысли об этом он вздохнул. До чего необычно “скитались” его чувства в этой сфере. Всякий раз, когда Билл совершал поездки, ему не терпелось быть дома с семьей; однако, проведя несколько недель дома, он снова очень хотел путешествовать. Несомненно, Господь наделил его такой чертой характера, чтобы помочь ему совершать труд евангелиста. Билл вспомнил видение, которое Бог показал ему в то утро, когда он закладывал основной краеугольный камень для Скинии Бранхама. В видении он увидел завершенное здание, которое было заполнено людьми. Конечно, это очень обрадовало и воодушевило его. Затем Ангел Господень ошеломил его, сказав: “Это не твоя скиния”. Вознеся его под свод чистого лазурного неба, Ангел произнес: “Это будет твоей скинией”. Постепенно все это сбывалось. Скромное начало Билла как пастора церкви в небольшом городе стало принимать больший размах, пока не перешло в служение, охватившее весь североамериканский континент. Сейчас оно распространялось по Европе, Африке и другим материкам.
небе появился другой самолет — этот направлялся на запад. Раздумывая, откуда летел этот самолет, Билл сам “перелетел” в мыслях к своим истокам. Вспомнил он того босого мальчонку, которого отец заставлял носить воду вверх по холму в свои самогонные кубы. Тот день, когда он перенес шок, навсегда запечатлелся в памяти Билла. Ему невольно вспомнились его слезы и подавленное настроение… тишина… тополь… вихрь… тот Голос, проговоривший: “Никогда не пей, не кури и не оскверняй своего тела никаким образом. Когда повзрослеешь, для тебя будет труд”. Часто размышлял Билл над этими словами во время своего беспокойного детства и юношества. В одном случае, когда он попытался глотнуть виски, а в другом — когда собрался было закурить сигарету, шум вихря мгновенно напомнил ему эти слова и, таким образом, не дал ему повторить ошибок его отца.
Тяжелое это было детство, преисполненное нищеты, отвержения и смятения. Только возмужав, Билл обрел покой, когда вверил, наконец, свою жизнь Господу Иисусу Христу. Замешательство же исчезло только тогда, когда он встретился лицом к лицу с Ангелом. Тот вечер, 7 мая 1946 года, также глубоко врезался в его память: пещера… мрак… его внутреннее мучение и отчаяние… Свет… шаги… человек, вышедший из того Света… страх Билла, перешедший в покой, как только Ангел сказал: “Не бойся”… и его послание… Никогда Билл не забудет этих слов Ангела: “Я послан из Присутствия Всемогущего Бога сказать тебе, что твое особенное рождение и необычная жизнь означают то, что ты принесешь дар божественного исцеления людям по всему миру”.
Произошло это в точности так, как сказал Ангел. В 1946 году Билл являлся неизвестным проповедником из небольшого городка. В 1950 году, всего лишь через четыр е года, он достиг такой широкой известности и уважения, что короли и другие высокопоставленные лица просили его помолиться за них. Служители из многих деноминаций писали ему, обращаясь с той же просьбой: “Пожалуйста, приезжайте в наш город и проведите у нас исцелительную кампанию”. Просьб от служителей было у него больше, чем ночей в году. Спрос на его служения казался неистощимым. Билл знал, почему. В точности как Ангел и обещал, знамение в его руке подготавливало путь для различения тайн посредством вид ений, пробуждая миллионы людей понять реальность Иисуса Христа как всеведущего Бога.
Гул самолета становился все громче и громче. Насколько неуместным он был в этой лесной глуши! Самолет, летевший над головой Билла в западном направлении, теперь достиг центральной точки между двумя горизонтами. Билл подумал о том, что его жизнь, возможно, также достигла своей средней точки. А его служение — не достигло ли оно своего зенита? До сих пор, на протяжении своего служения, Билл видел, как Иисус Христос исцелял слепых, глухих, немых и хромых и освобождал людей от всевозможных болезней, даже воскрешал мертвых. Что же еще величественнее этого могло бы происходить? Конечно, он ожидал, что подобные чудеса будут сопровождать его и в Южной Африке, потому что Господь тоже направил его в эту страну через потрясающее исцеление Флоренс Найтингейл Шерло. И что из того, что сатана устроил для него ловушку?! Что же дьявол вообще мог сделать, чтобы нанести ему поражение — особенно сейчас, когда Билл получил предупреждение?
Билл пассивно наблюдал за мигавшими над его головой сигнальными огнями на крыльях самолета, который поворачивал к западному горизонту. Интересно, куда летел этот самолет: в Тусон, штат Аризона, или в Лос-Анджелес, штат Калифорния? Сильная любовь к этим западным штатам наполнила разум Билла. Затем он вспомнил, как много лет тому назад незнакомая женщина-астролог назвала ему день и время его рождения, описала его ауру и затем сказала, что его судьбе надлежит свершиться на Западе. Это было странно, так как многие из его видений были чем-то связаны с Западом. В четырнадцатилетнем возрасте, когда во время операции из его распухших ног удаляли остатки пыжей и свинцовые картечины от патрона дробовика, он увидел видение, в котором стоял в прерии на Западе, подняв руки ко кресту, излучавшему свет, проникающий в его сердце и душу. После смерти Хоуп и Шарон Роуз Биллу приснилось, что он был на Западе и шел мимо старого крытого фургона. Шарон Роуз, будучи молодой женщиной, встретила его у этой повозки со сломанным колесом и указала рукой в сторону большого дома, где его ожидала Хоуп. В этом сне солнце уже садилось, окрашивая небо оранжевым цветом. Позже, когда Билл женился на Меде, он увидел видение, в котором он шел на северо-восток, и Ангел Господень направил его на запад. Пройдя через гору, он вышел на обширную пустыню, где обнаружил огромную палатку или же кафедральный собор с куполом, покрывавшим большую груду Хлеба Жизни. Ангел повелел ему кормить этим Хлебом тысячи людей, которые со всех сторон приходили к нему через пустыню. Билл даже вспомнил сон своей матери о шести голубях, спустившихся с неба зигзагом, в виде английской буквы “S”, и севших ему на грудь. В ее сне Билл строил дом на Западе.
