НОВООБРЕТЁННАЯ ВЕРА не была для Уилльяма Бранхама побочным приобретением; не была она и чем-то добавочным, как масло с повидлом, чтобы её можно было “намазать” на хлеб — она была его насущным хлебом. В течение двадцати четырёх лет он бесцельно скитался по духовной пустыне, изголодавшись чуть ли не до смерти; чтобы выжить, он, в духовном смысле, питался корой, листьями и травой. А сейчас, впервые за всю свою жизнь, он ел настоящую пищу, насыщенную духовными витаминами, вкушал от Иисуса Христа — Хлеба Жизни, Который сошёл с небес, чтобы умирающему человеку дать Вечную Жизнь. Билл ощущал, как его духовная сила возрастала изо дня в день. Внезапно мир раскрыл перед его глазами больший смысл, чем одни лишь мозоли, пот, отвержение и замешательство. Теперь Билли обладал постоянной надеждой, любовью и целью. Его вера в Иисуса Христа вскоре стала центром его существования — точкой опоры, вокруг которой вращались все его мысли и дела.

Билли слышал, как его пастор проповедовал о том, что Всемогущий Бог вкратце изложил Свои мысли в Библии для того, чтобы каждый христианин и христианка могли знать волю Господа в своей жизни. Всё, что от них требуется — это читать Библию и молиться. Для Билли это высказывание показалось вполне благоразумным, поэтому он с жадностью читал Библию, страстно желая увеличить своё познание Слова, чтобы затем находить этому ежедневное применение. Библия для него казалась домом, полным сокровищ, который он внезапно получил в наследство. Ему хотелось войти в каждую комнату, выдвинуть ящики всех столов, открыть шкафы и перерыть всё в чуланах, чтобы в точности увидеть, чем он теперь владел.

С тех пор, как десять лет тому назад Билли окончил седьмой класс, читал он мало; в результате, чтение было запущенным и медленным. Общий смысл читаемого текста понимал он довольно хорошо, но не мог выговорить трудные имена в Ветхом Завете, такие как Артаксеркс, Навуходоносор, Зоровавель и Ванея. К тому же, ему было трудно свыкнуться с необычным синтаксисом английского языка времён короля Иакова, так сильно отличавшегося от его кентуккского наречия. Когда в начале 1933 года Билл проповедовал первую проповедь, он не доверял своему языку при чтении Библии вслух, поэтому он уговорил Хоуп сесть на платформе за его спиной и читать вместо него отрывок из Библии при каждом его намёке на это. Его темой была благодать и Божья забота в бурной жизни Самсона. Хоуп прочитала отрывок Билла из Книги Судей, и он начал излагать свою мысль. Вскоре ему захотелось прочитать собранию слова Иисуса в 14-й главе Евангелия от Иоанна. Он кивнул Хоуп, и она стала читать: “Да не смущается сердце ваше…” Билл прервал её: “Вы слышали, что там сказано? Не беспокойтесь”. Он снова сделал знак Хоуп, и она продолжала: “…веруйте в Бога и в Меня веруйте”. Билл вновь прервал её: “Вы верите? Вы действительно верите?” Так продолжались его первые попытки проповедовать — безусловно, неловкие и сбивчивые, однако возмещаемые глубокой искренностью, благодаря которой он казался красноречивым.

Элла Бранхам, слушая проповедь на собрании, тщательно внимала словам своего сына. Поразительная перемена в жизни Билли, а также его сверхъестественное исцеление пробудили нечто духовное глубоко в её сердце. Отозвалась она тем, что в возрасте тридцати девяти лет посвятила свою жизнь Иисусу. Переполненный радостью, Билл крестил свою мать в Имя Господа Иисуса Христа.

Отклик матери ободрил Билли, поэтому он начал убеждать своего отца прийти в церковь. Чарльз Бранхам отказался, и, несмотря на все усилия Билли, его невозможно было сдвинуть с места ни на шаг в этом направлении. Это не давало Билли покоя. Он никак не мог перестать беспокоиться за потерянных людей, основываясь на том ужасном переживании во время своей операции в возрасте четырнадцати лет, когда он, казалось, погружался в мрачные пределы потерянных и скитавшихся душ. Теперь Билл часто молился: “Дорогой Бог, не допусти, чтобы мой папа попал в такое место; пожалуйста, позволь ему увидеть Твою благодать и принять Твоё прощение”.

Однажды ночью, когда почти все члены его семьи уже спали, Билли лежал в гостиной на соломенном тюфяке, молясь за своего отца, который пьянствовал в местном кабаке. Во время молитвы Билли показалось, будто чей-то голос проговорил: “Вставай”. Он поднялся и вышел за дверь, не зная, почему, но ощущая, что его куда-то влекло.

Тропинка за домом пересекала несколько незаселённых участков, заросших ракитником — красноватой, высотой по колено, травой, распространённой в той местности. Сияние звёзд помогало Билли идти по тропинке. Выйдя на середину поля, он встал на колени, склонил голову, скрестил руки на груди и продолжал молиться за отца. Затем он внезапно открыл глаза и вздрогнул, увидев человека, стоявшего в трёх метрах впереди него. Был это очень необычный человек: низкорослый, худощавый, с волосами до плеч, с короткой бородой и в белой одежде, которая чётко выделялась на фоне звёздного неба. Этот мужчина стоял, повернувшись боком к Билли, и смотрел на восток. Веяло от него спокойствием и безмятежностью. Руки его были скрещены на груди, а ноги были расположены в шахматном порядке — одна нога слегка впереди другой. Билл ещё раз взглянул на его ноги. Невероятно, ведь они не касались земли!

“Постой-ка, — подумал Билл, кусая тем временем до боли “костяшку” на руке. — Я не сплю. Нет, я молился там за папу, и некто сказал, чтобы я вышел сюда…и вот здесь стоит этот человек”.

Всё это казалось очень реальным: тот же самый ветерок, теребивший высокую траву, волновал и белую одежду незнакомца. Билл отломал веточку ракитника и взял её в рот в качестве зубочистки. При этом он подумал: “Выглядит как Господь Иисус. Интересно, Он ли это?”

Сойдя с тропинки, Билли начал приближаться, чтобы получше рассмотреть лицо этого человека. “Гм-гм!” — откашлялся он. Мужчина не шелохнулся. Билл подумал: “Попробую позвать Его”, и затем сказал:

— Иисус!

Незнакомец повернулся к нему лицом и протянул руки.

Это было последнее, что запомнилось Билли. На этом он потерял сознание и упал там, где стоял, но не ранее, чем лицо это навсегда запечатлелось в его памяти — лицо, выражавшее такой возвышенно-глубокий характер, что никакому художнику в мире ни за что бы не удалось передать его красками. На этом лице была видна суровость власти: Он выглядел так, что от одного лишь Его слова мир исчез бы из существования — и, однако же, глаза Его излучали такую неописуемую нежность, сочувствие и любовь.

На рассвете Билл пришёл в чувство, по-прежнему лёжа на поле, поросшем ракитником, и дрожа от холодного ночного воздуха и мокрой пижамной рубашки, насквозь промоченной, несомненно, его собственными слезами. Он пошёл домой, переоделся, а затем, переполненный радостью, направился прямо к дому пастора, чтобы узнать его мнение об этом переживании.

Доктора Дэвиса это переживание вовсе не обрадовало. Он сказал:
Билли, это сведёт тебя с ума. Это ведь от дьявола. Не шути ни с чем таким.

От этих слов Билли разочаровался, потому что их произнёс человек, которого он глубоко уважал. В испуге и замешательстве покинул он дом пастора, желая услышать ещё чьё- либо мнение об этом. Следующий, кого Билл посетил, был его старый друг, преподобный МакКинни. Он рассказал этому пожилому служителю всё, что произошло.

— Итак, Брат МакКинни, что вы об этом думаете?

Почтенный МакКинни задумчиво потирал подбородок.
— Что ж, Билли, скажу тебе своё мнение. Я думаю, что если ты будешь жить непорочно и будешь просто проповедовать то, что написано здесь в Библии — благодать Божью и так далее, — я полагаю, что ты будешь в лучшем состоянии. Будь я на твоём месте, я бы не увлекался чем-то фантастическим.

— Сэр, я не собираюсь увлекаться чем-то фантастическим. Я просто пытаюсь узнать, что это такое.

Преподобный МакКинни отрицательно покачал головой. 
— Билли, много лет тому назад у людей были в церкви такого рода переживания, но когда не стало апостолов, эти вещи исчезли вместе с ними. Единственное, с чем такие явления связаны в наши дни, это с демонами и медиумами.

— О-о, Брат МакКинни, вы говорите это всерьёз?
— Да.

Билли вздрогнул от одной лишь мысли об этом.
— О Боже, смилуйся надо мной! Брат МакКинни, помолитесь, пожалуйста, вместе со мной, чтобы Бог больше не позволил таким переживаниям происходить. Вы знаете, что я люблю Его, и я не хочу ошибаться в этих вещах.
— Да, я помолюсь, Брат Билли.

Они оба преклонили колени на полу пасторского дома. Почтенный МакКинни стал молиться:
— Небесный Отец, я хочу попросить Тебя оберегать жизнь этого молодого христианина от нашествия этих демонических явлений.
— Да, Небесный Отец, пожалуйста, не допускай, чтобы эти вещи снова происходили со мной, — соглашался Билли в молитве.

А они, как происходили, так и продолжали происходить как ни в чём не бывало, и, притом, регулярно. Иногда Билли ощущал, как на его кожу воздействовало странное давление, будто что-то (или кто-то) невидимое находилось рядом с ним и дуло на него. Его кожу покалывало, и это ощущение навевало на него страх. Подчас, во время работы, он вдруг “переносился” на несколько минут в совсем другое место, наблюдая, как там нечто происходило. Он видел это настолько ясно, словно сидел на первом ряду в театре и смотрел постановку пьесы. Затем, выйдя из транса, он возвращался к начатой работе, а жизнь шла своим чередом, как будто совсем ничего не случилось. Однако это изображение оставалось в разуме Билли, потому что он там был. Он нечто видел и не мог забыть или пренебречь этим, даже если и не знал, что это означало.

На память ему вновь пришли слова его пастора: “Если хочешь знать волю Божью в своей жизни, тогда читай Библию и молись”. Билл нашёл укромное местечко под старым дубом и допоздна молился о своей проблеме. Где-то за полночь он стряхнул с брюк пыль и пошёл домой. Его мать услышала, как он вошёл, и позвала его, сказав, что его сестра заболела. Билли остановился у двери комнаты, где спала Дэлорес, встал на колени, помолился за трёхлетнюю сестрёнку, а затем поднялся наверх в свою комнату. Не успел он закрыть за собой дверь, как услышал звук, напоминавший потрескивание двух искрящихся оголённых электрических проводов. Не произошло ли в комнате короткое замыкание? Он стал пристально рассматривать розетки на стене, как комната вдруг озарилась необычным желтовато-зелёным светом. Через пару мгновений комната полностью исчезла.

Билл, казалось, завис в воздухе, между небом и землёй. Ужас стал сдавливать его сердце. Что происходило? Умирал ли он? Или он уже был мёртв? Этот Свет, по-прежнему сиявший вокруг него, исходил от какого-то источника сверху. Он посмотрел вверх и в изумлении открыл рот, глядя широко раскрытыми глазами на огромную пылавшую звезду, которая, вертясь и вибрируя, почти вплотную приблизилась к нему. Сердце Билли стучало, как огромный барабан; грудная клетка сжалась, дыхание замерло. Он попытался закричать, но воздух из лёгких выдавить не мог. Как ни странно, этот пламеневший шар, приближаясь, уменьшался, пока, наконец, не стал размером с кулак. Затем эта пылавшая масса ударилась в его грудь без видимой силы и погрузилась в его сердце.

В этот же миг окружавшая обстановка изменилась. Билли очутился на холме, поросшем травой. На земле перед ним стояла старомодная стеклянная банка из-под леденцов: с квадратным дном и круглой крышкой. Однако вместо мятных леденцов в этой банке находилась в заточении большая ночная бабочка, исступлённо метавшаяся и ударявшаяся о стекло в попытке вылететь на свободу. Желая осмотреть сельскую местность, Билли повернулся направо. Там стоял Ангел, с суровым и грозным выражением лица, облечённый в белую одежду, которая, казалось, сияла сама по себе. Билли прищурился, пытаясь увидеть лицо Ангела, но не смог его различить. Черты лица Ангела выглядели как расплывшееся свечение.

— Будь внимательным. Смотри, что я буду тебе показывать, — сказал Ангел и указал на банку.

Билли взглянул на банку и в тот же момент увидел, как рука метнула камень, который ударился в стекло банки и вдребезги разбил “темницу” ночной бабочки. Толстый мотылёк попытался улететь, но не смог оторваться от земли: туловище было слишком тяжёлым для его коротеньких крылышек. Тогда мотылёк открыл рот, и оттуда роями вылетели мухи, наполняя воздух своим злобным жужжанием. Мухи разлетелись по сторонам, и одна из них угодила в ухо Билли. Он вздрогнул и поморщился.

— Будь осторожен. Эти мухи представляют злых духов, таких как духи гадания и предсказывания будущего. Будь начеку, — сказал Ангел.

Билли не имел ни малейшего представления о том, как он снова оказался дома. Секунду назад он стоял на том травянистом холме, а секунду спустя очутился в своей тёмной комнате. При этом он даже ни разу не моргнул. Где же он побывал? Как же он туда попал и как вернулся домой? После этого переживания Билла охватила дрожь, и он закутался в одеяло. Однако заснуть в эту ночь он никак не мог. Без конца прокручивал он в уме предостережение Ангела, недоумевая, что бы это могло означать.

На следующий день за работой Билли был чрезвычайно осторожным, даже нервным. Он постоянно ожидал, что должно произойти нечто значительное. Во время обеденного перерыва, в полдень, он зашёл в бакалейный магазин, где работали Джордж ДеАрк и его брат Эд. Билли стоял в конце магазина, рассказывая Джорджу видение, и тут через парадную дверь вошла женщина. Странное давление объяло Билла — то же самое чувство, которое он ощутил, когда вошёл в тот скорый маршрутный автобус и к нему пристала женщина-астролог. Он упомянул это своему приятелю, сказав:
— Джордж, эта леди выглядит как-то подозрительно.

Остановившись у кассы, женщина сказала Эду ДеАрку:
— Я ищу человека по фамилии Бранхам. Мне сказали, что он муж Божий.
— Что ж, вам посчастливилось. Он здесь в магазине.

Эд крикнул в конец магазина:
— Билл, здесь кто-то хочет с тобой поговорить.

Когда Билли подошёл к незнакомке, она спросила:
— Вы Уилльям Бранхам, пророк Божий?
— Да, я Уилльям Бранхам.
— Не вы ли совершили в больнице чудо над мистером Уилльямом Мэрриллом, а также исцелили Мэри Дер Оханион, которая была парализована семнадцать лет?
Билли покачал головой.
— Леди, вы неправильно это поняли. Я — Уилльям Бранхам, и я присутствовал там, когда произошли эти два чуда, но не я исцелил этих людей. Эти чудеса совершил Иисус Христос.
Этот ответ удовлетворил её.
— Я потеряла некоторое недвижимое имущество, и мне хочется, чтобы вы мне определили его местонахождение.
Билл не понял, что она подразумевала под этим высказыванием, однако он знал без сомнения, что видение прошлой ночью предупреждало его об этой ситуации.
Он сказал:
— Мадам, вы пришли не к тому человеку; вы, должно быть, ищите гадателя или медиума.
Эти слова её изумили.
— А вы что, не медиум?
— Нет. Медиумы от дьявола, а я — христианин, и во мне Дух Божий.
Взгляд незнакомки стал ледяным. Вдруг Билл осознал, что она сама была медиумом. Он сказал:
— Прошлой ночью в видении Господь послал ко мне Ангела, чтобы предупредить о вашем приходе и сказать мне, чтобы я был осторожным. Работа, в которую вы вовлечены — от дьявола, и Дух Божий огорчён этим.
Женщина схватилась руками за сердце, охая:
— Мне—мне нужно принять лекарство.
— Мадам, прекратите заниматься этими делами, и с вашим сердцем будет всё в порядке.

Она повернулась на каблуках и в гневе вышла из магазина. Ещё было видно, как она остановилась и снова схватилась руками за сердце. Затем, испустив пронзительный крик, она упала на тротуар. Когда Эд и Билл подбежали к ней, они нашли её мёртвой.

Другие послания также приходили к Билли в видениях, хотя не всегда с таким ясным истолкованием.

В одном из последующих видений Билл увидел себя подпрыгивающим на дороге, на которую ложились тёмные вечерние тени. На душе у него было так беззаботно и радостно — точно как в тот день, когда он впервые отдал своё сердце Господу Иисусу Христу, — и в видении он прыгал и размахивал кулаками, выражая свою радость. Вдруг навстречу ему выбежала огромная чёрная тень, будто это была злая собака, собиравшаяся укусить его. Вздрогнув, Билли пнул её ногой и закричал:
— Пошла прочь, собака!

В этот момент тёмная фигура поднялась и встала во весь рост. К своему огромному изумлению, Билли увидел, что это вовсе не собака, а высокий человек, одетый в чёрное. Он рявкнул:
— Так ты обозвал меня собакой?!
— Простите меня, сэр, — стал извиняться Билли. — Я принял вас за собаку, потому что вы бежали на четвереньках.
— Так ты посмел обозвать меня собакой?! Я ж тебя за это убью! — зарычал злопыхатель.

Тут он вытащил из-за пояса длинную саблю и пошёл на Билли медленной, уверенной поступью. Глаза его горели убийственным торжеством.
— Пожалуйста, сэр, — стал умолять Билли, пятясь назад, — пожалуйста, поймите меня. Я не знал, что вы человек. Я на самом деле принял вас за собаку.

Этот безумец был непоколебим — и с каждым шагом он становился больше похожим на демона.
— Я тебя научу, как обзывать меня собакой! Я убью тебя!

Внезапно Билли опёрся спиной о водосточную трубу. Он попал в тупик.
— Сэр, я не боюсь умереть, потому что в моём сердце Иисус. Я только хочу, чтобы вы поняли, что я назвал вас собакой по ошибке.

Чёрная фигура просто ворчала в безумстве:
— Я убью тебя!
Замахнувшись кривым клинком сабли, он приготовился нанести удар.

Тут Билли вскрикнул и в это же мгновение услышал сверху шум, заставивший его поднять глаза. Вниз, с небес, стремглав летел человек, одетый в белую одежду. Он уверенно встал справа от Билли и встретил его противника твёрдым, непоколебимым взглядом. Нападавший отпрянул назад; его сабля, по-прежнему занесённая над головой, дрогнула, а затем выпала из руки. Потом, вертясь волчком, чёрный злодей изо всех сил пустился наутёк.

Человек в белом повернулся к Билли и улыбнулся — по крайней мере, он принял это за улыбку. Билл напрягся до предела, как и прежде, стараясь рассмотреть это лицо, но черты лица Ангела были расплывчаты и неразличимы. Туго завернувшись в ризы своей белой одежды, Ангел вознёсся назад в небеса. На этом видение закончилось.

Что бы это могло означать? Билли не был уверен, но на данный момент, не получив ещё более ясного истолкования, он пришёл к следующему выводу: это, скорее всего, означало то, что Бог будет посылать Ангела, чтобы защищать его от всякой уловки и западни дьявола.

К СВОЕМУ новому служению Уилльям Бранхам отнёсся серьёзно. Оставаясь верным своему обещанию, он при любой возможности проповедовал Евангелие и делился верой в любовь и благость Иисуса со старыми друзьями, случайными знакомыми и полностью незнакомыми людьми. Одним из первых, кого привёл он к Господу, был мистер Шорт, заместитель шерифа, отравивший охотничьего пса Билли по кличке Фриц. После него Билли обратил к вере множество других людей и постоянно свидетельствовал об Иисусе. Он не боялся говорить в необычной окружающей обстановке: в гаражах механиков, на углах улиц, на автобусных остановках и в городских парках — в любом месте, где он мог найти группу людей, которые останавливались, чтобы послушать. В связи с этим его вера постоянно подвергалась проверке.

Однажды в субботу Билл проповедовал в парке небольшой группе людей, и как раз в тот момент мимо проходил мужчина, живший поблизости, неся пакет с продуктами из бакалейного магазина. Билл знал его. В одно время этот мужчина учился на римско- католического священника, но после вообще возненавидел религию, и сейчас он и не скрывал, что являлся неверующим. Атеист остановился на минуту послушать, посасывая за щекой большой комок жевательного табака. Наконец, он сказал:

— Проповедник, ты без конца талдычишь о Библии, как будто в ней есть что-то хорошее. Эта Библия — самая мерзкая из всех написанных книг. Она настолько обманчива, что её нужно вообще исключить из общественной литературы.

— Что ж, это свободная страна. Вы имеете право на личное мнение, — сказал Билли.
Бывший священник выплюнул жидкую табачную массу, которая растеклась у самых ног Билла.
— Проповедник, ты на самом деле веришь, что есть Бог?
— Да, сэр, верю.
— И ты также веришь, что этот парень по имени Иисус был Богочеловеком?
— Да, сэр. Я верю, что Иисус Христос был человеком, а также Богом.
— И ты веришь, что Он воскрес из мёртвых в том человеческом теле?
— Да, сэр, я верю.
Мужчина взял ещё одну щепотку табака и запихнул её за щеку.
— Если я смог бы тебе доказать, что нет ничего такого как Богочеловек, ты принял бы это?
— Да, сэр, я принял бы.
Мужчина скривил губы в хитрой ухмылке.
— Ну что ж, проповедник, скажи-ка мне, сколько есть чувств в человеческом теле?
— Продолжайте, вы сами знаете, сколько их.
— Да, но я хочу, чтобы ты их назвал.
— Зрение, вкус, обоняние, осязание и слух, — отбарабанил Билли.
— Хорошо, так если Иисус, как ты говоришь, был Богочеловеком, тогда одно из этих пяти чувств должно показать Его, так ведь получается?
Толпа вокруг них слушала с восторженным вниманием.
— Звучит довольно обоснованно, а что? — осмотрительно ответил Билли.
— А ты когда-нибудь видел своего Бога?
— Ну, да. Однажды ночью, совсем недавно, я…
— Тогда позволь мне увидеть Его, — перебил атеист. — Я сейчас не имею в виду веру.
Моё чувство зрения такое же самое, как и твоё.
— Я видел Его в видении, — сказал Билли.
— Тогда позволь мне увидеть видение.
— Я не могу. Только Бог может показать…
— Тогда с тобой всё дело ясно: ты никогда не входил в соприкосновение с Ним ни одним из пяти твоих чувств.
— Я ощущаю Его.
— Что ж, если ты ощущаешь Его, тогда позволь и мне ощутить Его. Моё чувство осязания ничем не хуже твоего. Приведи-ка сюда Иисуса, чтобы я мог Его почувствовать, и тогда я поверю в Него.
Обеспокоенный, Билл ответил:
— Я чувствую Его в моём сердце.
— Тогда позволь и мне почувствовать Его в моём сердце, — противостоял мужчина.
— Если бы вы поверили…
— Ну, не надо мне твоей психологии. Я хочу узнать истину.
Атеист сделал очередной плевок, и жидкая табачная масса снова расползлась у ног Билли.
— Сэр, пожалуйста, не плюйте мне на ноги.
Бывший священник торжествовал:
— Ну что, проповедник? Ловко же я тебя согнул в бараний рог, а? Ты никогда не видел Его, не чувствовал Его, не ощущал Его вкусом, не осязал Его и не слышал Его. Поэтому, если пять чувств не показывают Его, тогда нет ничего такого, как Бог, и тебе пора бы перестать обманывать этих людей своей чепухой.

У этого человека был довод, под который трудно подкопаться. Билли молился в сердце, прося у Бога мудрости.
— Сэр, я полагаю, что у вас есть некоторые хорошие доводы.

Мужчина самодовольно улыбнулся, сказав:
— Ты начинаешь приходить в себя, не так ли?
— Может быть, и так. Вы на самом деле умный человек. У вас прекрасный разум, — ответил Билли.

Оппонент Билла снова выплюнул жевательный табак и фыркнул от самодовольства:
— Ещё бы, конечно, у меня прекрасный разум. Моя мать никогда не растила дураков.
— Минуточку. Вы сказали, что у вас есть разум?
— Конечно же, у меня есть разум. Ведь все его имеют, не так ли?
— А это человеческий разум? — спросил Билли.
Мужчина, казалось, был несколько озадачен.
— В чём дело с тобой, сынок? Ты, должно быть, лишился своего разума. Конечно, это человеческий разум.
— Что ж, если это человеческий разум, тогда одно из человеческих чувств должно показать его, не так ли? — сказал Билли.
— Ну, полагаю, что…
— А вы когда-нибудь видели свой разум?
Теперь пришла очередь безбожнику сесть в калошу.
— Ну… гм… врачи могли бы…
— Нет, я имею в виду не мозг, а разум, — прервал его Билли. — Есть разница между мозгом и разумом. Мозг — это орган, который можно увидеть при вскрытии черепа, а разум — это мысли, находящиеся в мозге. Так что, вы никогда не видели свой разум, не так ли?
— Да, полагаю, что не видел.
— А вы когда-нибудь осязали ваш разум? Или ощущали его? Может, слышали его?
Нет, вы никогда такое не переживали, а? Поэтому, согласно вашему рассуждению, у вас нет разума.
— Я точно знаю, что у меня есть разум! — озлобленно ответил мужчина.
— И я точно знаю, что у меня есть Бог, — сказал Билли, удовлетворённый тем, что отлично обосновал свой довод.
Затем он придумал остроумную концовку. В толпе слушателей стоял паренёк, у которого к отвороту пиджака была прикреплена булавкой роза. Билл взял у него булавку.
— Теперь вы видите мой довод? — сказал он, уколов бывшего священника в руку.
— Эй!
— Вы почувствовали это? — спросил Билли.
— Конечно! — огрызнулся тот, растирая руку и бросая сердитый взгляд в его сторону.
— Странно, но я ничего не почувствовал, — посмеивался Билл.
Люди вокруг него тоже смеялись.
— Вот уколю тебя этой булавкой, и запросто почувствуешь.
Теперь Билли поставил своего соперника в тупик и вертел им, как хотел.
— В этом-то и весь мой довод. Если вы примете Того же Самого Христа, Которого я принял, тогда вы почувствуете Его таким же образом, как я Его чувствую.

Сгорая от злобы, безбожник поплёлся прочь, оставшись при своём мнении. Билли это не удивило. Хотя он был христианином всего лишь несколько месяцев, он засвидетельствовал немалому количеству людей и осознал, что даже хорошим доводом он был не в состоянии изменить мнение человека. Вера — это откровение, исходящее от Бога.