ПРАЗДНИЧНАЯ ПЕСНЯ закончилась. Билли Поль, сгорая от нетерпения, встал напротив торта, набрал в лёгкие как можно больше воздуха и стал дуть до тех пор, пока все шесть свечек не погасли. Затем, сияя от счастья, он набросился на свои подарки.
Уилльям Бранхам улыбался, довольный тем, что его сынишка наслаждался своим днём рождения — всё это благодаря заботе Меды Брой. Она испекла для Билли Поля торт и с вниманием продумала, как отметить его день рождения, желая, чтобы этот день — 13 сентября 1941 года — остался памятным для её маленького питомца.
К этому времени уже около пяти лет присматривала Меда за Билли Полем Бранхамом каждый будний день. Отпраздновать его день рождения казалось для неё вполне естественным; однако, не все в их обществе считали положение Меды и Билла таким невинным и непорочным. Многочисленные сплетники распространяли худую молву об “этом молодом проповеднике и его домохозяйке”.
Биллу не нравились эти колкие намёки, порочившие добропорядочность Меды, но он мог понять, почему люди распускали такие слухи: вот, красивая молодая женщина, достигшая брачного возраста, которая уделяет мало внимания своей жизни и то и дело стирает его одежду, убирает в его доме и присматривает за его сыном. Было действительно несправедливо по отношению к Меде, что он отнимал у неё так много времени. Билл решил, что для блага самой же Меды ему следует прекратить нанимать её в качестве домработницы. Однажды днём он намеревался сказать ей об этом, когда заехал за Билли Полем после работы. Однако всякий раз, когда появлялась такая возможность, он “давился” своими же словами. Как же он мог бы осмелиться сказать этой мягкосердечной девушке, присматривавшей за его сыном почти пять лет, что теперь ему захотелось нанять другую няню? Не мог он заставить себя так поступить. Тем не менее он чувствовал, что каким-то образом должен это сделать ради неё. Меде нужно было освободиться от временных уз с ним, чтобы она могла развить узы на всю жизнь с каким- нибудь другим человеком.
Наконец, Билла осенил хитростный план. Он подумал, что если попросит другую женщину пойти с ним на свидание, Меда от этого настолько разозлится на него, что просто сама уйдёт. Из этого ничего не получилось, как он ожидал. Меда вовсе не разозлилась — это разбило ей сердце. Она плакала в течение многих дней.
Биллу тоже от этого было не по себе. Он так много думал о Меде и старался сделать всё для её блага, но вместо этого он всё испортил. По крайней мере, она заслуживала получить от него объяснение всего этого.
— Меда, неужели ты не видишь? Я ведь отнимаю у тебя слишком много времени. Ты слишком прекрасная девушка, чтобы проводить бесцельно свою жизнь из-за меня.
— Но, Билл… Я люблю тебя. Я всегда любила тебя. И более того, ты — единственный мужчина, которого я когда-либо буду любить.
— Я глубоко ценю это, Меда. Я тоже тебя люблю. Но знаешь что? Я просто буду жить, как отшельник. Я не собираюсь больше жениться, никогда, поэтому как же я могу продолжать отнимать у тебя время?
Это был довод, с которым Меда не могла смириться. Уединившись, она положила свою закрытую Библию себе на колени и начала молиться: “Господь, если таково Твоё желание, тогда я не хочу ослушаться Тебя… и, тем не менее, я люблю Билла. Я не знаю, что мне делать. Господь Иисус, пожалуйста, помоги мне. За всю свою жизнь я никогда не просила у Тебя этого, Господь, и я надеюсь, что мне больше никогда не придётся просить Тебя об этом, но сейчас я прошу у Тебя вот что: когда я открою эту Библию, пожалуйста, дай мне место Писания для водительства и утешения”.
Закрыв глаза, она открыла Библию посередине и положила указательный палец на центр страницы. Затем она открыла глаза и посмотрела. Её палец указывал на стих из 4-й главы Малахии: “Вот, Я пошлю к вам (тебе) Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного…”
“Какое странное место Писания для утешения, — подумала она. — Интересно, почему же Господь…?” Затем она вспомнила… Много лет назад она стояла на берегу реки, а Билл находился в воде и крестил людей, как вдруг средь бела дня появилась та звезда. Меда не видела того огненного шара, потому что закрыла глаза для молитвы; однако она никак не могла забыть, как услышала, что его голос провозгласил: “Как Иоанн Креститель был послан предвестить Первое Пришествие Иисуса Христа, тебе поручено послание, чтобы предвестить Его Второе Пришествие”. Теперь она осознала, почему Господь дал ей для утешения именно это место Писания. “Вот, Я пошлю к тебе Илию пророка…” Меда встала и пошла со спокойной душой, убеждённая в том, что Билл и она вступят в брак.
Билл и сам был недалёк от такого же заключения. Однажды, после работы, он остановился у дома семьи Брой, чтобы взять своего сына. Билли Поль играл в песочнице.
— Билли, поедешь домой с папой? — сказал Билл.
Билли Поль повернул к нему голову и спросил:
— Папа, а где мой дом?
Билла это шокировало. В последнее время он жил в небольшом плавучем доме, пришвартованном к берегу реки, потому что ему ужасно не нравилось находиться в своём арендуемом доме: без Хоуп он казался таким пустым. Теперь же Билл посмотрел на своего шестилетнего сынишку и подумал: “Однажды, если его приведут к электрическому стулу, он, возможно, повернётся ко мне и скажет: “Папа, если бы ты сделал то, что мама попросила тебя сделать — снова бы женился и приютил меня, вместо того, чтобы таскать меня с места на место, то такого бы не произошло”.” Стряхивая пыль со штанишек своего сына, он подумал: “Возможно, перед кончиной Хоуп была права”.
В ту ночь нечто пробудило Билла от крепкого сна. Лёжа тихонько в темноте, он прислушивался к лёгкому плеску волн о стены его плавучего домика. Всё-таки там был ещё какой-то другой звук. Уж не стоял ли некто как раз у самой его двери? От страха волосы на его шее встали дыбом. Затем Билл услышал низкий, звучный Голос, который отчётливо сказал: “Пойди, возьми Меду Брой и женись на ней двадцать третьего октября этого года”.
УИЛЛЬЯМ БРАНХАМ и Меда Брой вступили в брак 23 октября 1941 года. Билл предложил во время медового месяца посетить Ниагарский водопад, а затем двинуться в восточном направлении вдоль северной границы Соединённых Штатов к горам Адирондак, которые находятся в верхней части штата Нью-Йорк. В этой местности Биллу довелось побывать уже несколько раз, и он был знаком с одним из тамошних егерей. Два года назад он и рейнджер Дэнтон застрелили трёх медведей возле горы Ураган, у самой канадской границы. Если Биллу удалось бы поехать туда на охоту этой осенью, он, возможно, мог бы убить ещё одного медведя, который обеспечил бы его мясом на всю зиму.
Для Меды это показалось вполне благоразумным. Ей было известно, в какой бедности начинали они свою супружескую жизнь. По вечерам она помогала Биллу собирать ежевику, чтобы, продав её, они могли заработать достаточно денег для покупки угля на зиму. Запасы мяса были бы ценным вкладом в их скудный бюджет.
В письме Билл написал: “Мистер Дэнтон, я приеду этой осенью. Мне хочется ещё раз поохотиться с тобой на медведей”..
Лесник Дэнтон отписал: “Отлично, Билли, приезжай. Я буду в избушке, к которой идёт дорога под названием Харрикэн-Маунтин-Роуд…, — и он указал дату в ноябре. — Ты поможешь мне провести телефонный провод, который мы начали прокладывать весной этого года, и затем мы пойдём охотиться на медведей”.
На вершине горы Ураган стояла пожарная вышка. Весной этого года Билл помог егерю провести восьмикилометровый телефонный провод вдоль тропы, которая соединяла пожарную вышку с избушкой в конце дороги. Понадобится, по крайней мере, день, чтобы провести те провода на зимний период, но для Билла это показалось вполне справедливой сделкой ради привилегии охотиться с таким отличным проводником.
Билл, Меда и Билли Поль приехали на несколько дней раньше. Избушка рейнджера оказалась крепко запертой; однако, не так далеко, если идти вверх по тропинке, находился навес, который мог укрыть их от ветра. Хотя снег ещё не выпадал, судя по погоде, можно было предвидеть, что снегопад мог начаться в любое время. В ту ночь температура упала ниже нуля. Чтобы Билли Поль не замёрз, Билл и Меда положили его между собой и согревали его своими телами во время сна.
На следующее утро Билл сказал:
— Знаешь, любимая, было бы замечательно раздобыть крупного оленя, чтобы взять его домой вместе с медведем. Если сегодня мне удастся немного поохотиться, мы сможем запастись мясом на всю зиму.
Взглянув на тёмные облака, Меда спросила:
— Ты думаешь, что безопасно идти без рейнджера? А что, если ты заблудишься?
— Я?! Заблужусь?! — Биллу показалось это забавным. — Ни за что на свете! Ты нигде не сможешь меня потерять. Помнишь, моя мать — наполовину индианка? Во мне заложено достаточно инстинкта, так что я могу знать, где нахожусь в любое время суток. Я чем-то похож на моего дедушку Харви. Кроме того, что он был школьным учителем, он был наилучшим охотником и капканщиком на целом Юге.
Меда бросила на него неуверенный взгляд покорности.
— Хорошо, только долго не задерживайся, Билл. Помни, что я раньше никогда не была в лесу. Мне об этом ничего не известно.
— Я вернусь к двум часам, — пообещал он.
Перекинув ружьё через плечо, он начал идти вниз по дороге, пока не достиг того места, которое было выкорчевано много лет назад. Среди пней и кучи оставленных сучьев новый подлесок вырос с тех пор на пять метров в высоту. Это выглядело идеальной средой для обитания оленей: полно корма и хорошее укрытие. Билл свернул с этой дороги и стал пробираться через лес. В течение следующего часа он увидел много оленьих следов, однако все они были остроконечными, то есть принадлежали самкам. Биллу же нужен был олень-самец.
Перелезши через горный хребет и войдя в другой каньон, Билл услышал в кустах какой- то шорох. Замерев на месте, как пень дерева, он стал прислушиваться. Он отчётливо слышал, как по сосновой хвое с хрустом ступали ноги какого-то зверя. Это были не копыта, а лапы с мягкими подушечками. Как раз в тот же миг из зарослей стрелой выскочило то животное, и Билл увидел огромную пуму, мгновенно бросившуюся в чащу. Он резко вскинул ружьё, чтобы прицелиться, но крупная кошка его опередила. Биллу не хватило времени для выстрела — она уже скрылась из виду.
Километра полтора гнался Билл за кугуаром вниз по ущелью. В течение какого-то времени он слышал хруст в густых зарослях, но вскоре эта североамериканская пантера убежала далеко вперёд, и Биллу пришлось прибегнуть к своим навыкам следопыта, разыскивая следы и примятые ветки. Наконец, пума вскарабкалась на высокие деревья, по верхушкам которых она пустилась бежать с неимоверной ловкостью. Билл потерял след и прекратил преследование.
Он начал подниматься назад по каньону, но внезапно остановился, ощутив запах, выдававший присутствие медведя-самца. Охваченный восторгом, Билл полез на отвесную стену каньона в подветренную сторону, пересёк горный хребет и оказался на другой стороне. Несколько раз терял он этот запах, но потом снова находил его. Земля здесь становилась более ровной. Билл продолжал идти, изучая местность в поисках таких ориентиров, как разорённый муравейник или следы когтей на коре дерева. Он взобрался на гребень горы и затем спустился в неглубокое ущелье. Когда он достиг дна этой горной расщелины, запах подсказал ему, что его добыча была близко. Билл стал обыскивать скалы и расселины в них, пока, наконец, не нашёл пещеру медведя. Ошибки в этом не могло быть: от такого ужасного зловония у него текли слёзы. Осторожно подошёл он к тёмному входу в пещеру; ружьё было со взведённым курком и наготове. Неглубокая пещера оказалась пустой.
Несколько раз терял он этот запах, но потом снова находил его. Земля здесь становилась более ровной. Билл продолжал идти, изучая местность в поисках таких ориентиров, как разорённый муравейник или следы когтей на коре дерева. Он взобрался на гребень горы и затем спустился в неглубокое ущелье. Когда он достиг дна этой горной расщелины, запах подсказал ему, что его добыча была близко. Билл стал обыскивать скалы и расселины в них, пока, наконец, не нашёл пещеру медведя. Ошибки в этом не могло быть: от такого ужасного зловония у него текли слёзы. Осторожно подошёл он к тёмному входу в пещеру; ружьё было со взведённым курком и наготове. Неглубокая пещера оказалась пустой.
Начав подниматься вверх по ущелью и пройдя совсем немного, он увидел, что на противоположной стороне каньона шевелились кусты. “Вот он где, голубчик!” — подумал Билл. Дослав в ствол ружья патрон, он замер. Однако вместо медведя появился стройный олень-самец. Билл навёл на него прицел ружья и нажал на курок. Олень замертво рухнул на месте.
К тому времени, когда Билл закончил освежевать добычу, было уже несколько минут второго. Привязав оленя за задние ноги к суку дерева, он стал подниматься вверх по каньону, пробираясь через заросли. Он заметил, что облачный покров начал опускаться. Гора Ураган уже скрылась в тумане. “Мне нужно поспешить, — подумал он. — Эта буря надвигается”. Ему было хорошо известно, что если туман окутает всё вокруг, он не сможет увидеть своих ориентиров.
Минут тридцать шёл Билл размашистым шагом, постоянно ища то место, где он вошёл именно в этот каньон. Остановившись, чтобы передохнуть, он достал из кармана носовой платок и вытер потное лицо. “Ух ты, ну и долгий же путь! — мысленно сказал он. — Даже и не думал, что зашёл так далеко”.
Снова принялся Билл идти. Через несколько минут он остановился в полнейшем изумлении. Над его головой висела туша его оленя!
“Ну, так что же я сделал? — пробормотал он. — Где-то я пропустил мой поворот. Но как же я умудрился развернуться и снова прийти сюда?”
Билл заново начал путь, размышляя: “На этот раз у меня всё получится. Я просто не был достаточно внимательным”. Бодро шагая, он тщательно искал то место, где спустился по крутому склону. Теперь облака были почти над самыми деревьями. Становилось всё труднее и труднее различать что-либо перед собой. После сорокаминутной ходьбы он очутился на месте, которое показалось ему знакомым. Через пару мгновений он узнал, почему. Ведь там, на дереве, висел его олень…
В третий раз возобновил Билл свой путь, размышляя: “Не могу же я допустить ту же самую ошибку три раза подряд”. Однако через час он снова оказался возле туши своего оленя.
Устав и придя в замешательство, Билл сел отдохнуть и собраться с мыслями. Он знал, что с ним происходит. Индейцы называют это “тропой смерти”: человек, заблудившийся в лесу, бродит кругами до тех пор, пока полностью не выбивается из сил, а затем умирает от жёстких природных условий. Находись Билл в горах один, ему не о чем было бы беспокоиться. Он просто вернулся бы в ту медвежью пещеру и переждал бы там бурю до тех пор, пока облака полностью не рассеялись. Когда все его ориентиры были бы вновь на виду, ему бы не стоило больших усилий найти дорогу к избушке. Однако при данных обстоятельствах такой план был немыслимым. Меда за всю свою жизнь никогда не была в лесу. Она не будет даже знать, как развести костёр. Если Билл не возвратится к навесу, она и Билли Поль, несомненно, смогут умереть ночью от холода. Более того, она будет бояться темноты. А что если, к тому же, она услышит крик какого-нибудь животного? Она сможет подумать, что это он, отправится на его поиски, и сама заблудится. Затем Билл подумал о пуме, рыскавшей по лесу недалеко от того навеса…
То, что Билл увидел, войдя в комнату этой молодой женщины, пронзило его до мозга костей. Его сердце сжалось от глубокого сострадания. В течение девяти лет своей болезни Джорджи Картер настолько исхудала, что сейчас лежала в постели, как скелет, обтянутый кожей. Руки её были как спички, и весила она не больше 25 килограммов. На простыне, возле её головы, лежала книжка Билла под названием “Иисус Христос вчера, сегодня и вовеки Тот же”.Охваченный беспокойством, Билл вскочил на ноги и пустился бежать напролом через заросли. Вскоре он остановил себя, размышляя: “Минуточку, Уилльям Бранхам! Что случилось с тобой? Ты что, с ума сошёл?” Всю свою жизнь он привык ходить по лесу. Он прекрасно знал, какая самая большая опасность грозит в подобной ситуации — это когда человек впадает в панику и безрассудно бежит по лесу, а затем, весной, кто-нибудь находит его останки у подножия утёса. Билл глубоко вздохнул, чтобы успокоить свои расшатанные нервы. “Я должен взять себя в руки, — подумал он. — Я вовсе не заблудился. Я просто немного сбился с курса. Всё, что мне нужно сделать — это определить моё местонахождение”.
Теперь туман полностью окутал лес, и всё выглядело незнакомым. Более того, пошёл снег, а наихудший момент наступил тогда, когда солнце стало заходить, и начала быстро опускаться тьма. Если Биллу вскоре не удастся найти выход, то он не выберется оттуда вообще. Тогда они втроём погибнут в ночном мраке.
Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, Билл размышлял: “Не может быть, чтобы я заблудился. Я слишком хорошо знаю лес, чтобы заблудиться. Так, подумаю минутку… Когда я пришёл сюда, ветер дул мне в лицо. Вот, то-то и оно: мне просто нужно идти так, чтобы ветер дул мне в спину, и я смогу выбраться отсюда”.
Он пошёл в сторону, противоположную первоначальному движению ветра. Единственное, что он мог видеть вокруг себя — это тенистые очертания стоявших поблизости деревьев и кустов, окутанных туманом и снегом. Порывистый ветер часто менял своё направление. Вскоре Биллу стало ясно, что ветер, петлявший и кружившийся вокруг горных пиков, не послужит ему в качестве компаса.
Чтобы поддержать своё мужество и сохранить спокойствие, Билл сказал вслух: “Ты не заблудился. Ты ведь знаешь, где находишься”.
Однако совесть воззвала к его самообману: “Билли, ты же знаешь, что заблудился”.
Он ответил себе: “Я? Только не я. Я не могу заблудиться”. Затем он внезапно подошёл к огромному пню, осознав, что раньше не проходил мимо него. Билла бросило в дрожь. Капли пота начали стекать по лицу. “Хватит водить себя самого за нос, — подумал он. — Ты заблудился. Признай это”.
Боль причинял не удар, нанесённый по его гордыне, а ужас, который он ощущал, размышляя о плачевном положении своей жены и сына. “Я на самом деле заблудился, — сказал он сам себе. — Я не могу отличить востока от запада. Мне нужно выбрать какое-то направление и идти прямо, потому что я явно хожу по замкнутому кругу. Итак, пойду-ка я этим путём”.
Выбрав направление наугад, Билл начал идти, тщательно всматриваясь в те немногие деревья, которые он мог видеть, и стараясь идти по прямой линии от дерева к дереву. Во время ходьбы ему показалось, что он услышал Голос, прошептавший: “Господь нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах”.
“Ну вот, я уже с ума схожу. Мне уже слышатся разные голоса”, — подумал Билл. Он продолжал идти, изо всех сил сосредоточиваясь на своём задании. Вскоре он вновь это услышал, в этот раз немного громче, чем прежде: “Господь нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах”. Билл не переставал идти, таща за собой ружьё; он был таким изнурённым. Настойчивый Голос прозвучал ещё громче: “Господь нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах…”
Билл остановился и сказал вслух: “Господь Иисус, я заблудился. У меня нет компаса или ориентиров, но я по-прежнему имею Тебя. Господь, я не достоин жить, но, пожалуйста, не дай умереть моей жене и сыну”.
Затем он снова услышал тот Голос. Это не было его воображением — эти слова отчётливо прозвучали в его ушах: “Господь нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах”.
Приставив ружьё к дереву, Билл снял шляпу, бросил её на снег и преклонил на ней колени. Посмотрев вверх, он начал молиться: “Небесный Отец, я думал, что всё знаю о лесе, но я ошибся. Мне известно, что я иду не по той дороге, но я не знаю, где повернуть. Я был таким хвастуном; так мне и надо, что я заблудился. Я заслуживаю бродить здесь днями и питаться дикобразами, чтобы выжить. Но, Господь, моя жена, бедняжка, она ведь ни в чём не виновна. Она и мой сыночек умрут в эту ночь, если я не выберусь отсюда. Отец, уже почти стемнело, и я заблудился — я полностью заблудился. Пожалуйста, помоги мне. Будь моим Компасом и Проводником”.
Поднявшись на ноги, Билл стряхнул со шляпы снег, а затем сказал: “Господь, я верю, что тот голос, прошептавший ко мне, был Твоим Голосом. Я верю, что Ангел Божий сопровождает меня где-то в этом лесу. Господь, я попросил у Тебя водительства. Это всё, что в моих силах. Теперь я начну идти вот этим путём”.
Он стал было идти в прежнем направлении, как вдруг ощутил на плече чью-то руку, которая дёргала его, будто пыталась его остановить. Испуганный, Билл повернул голову, чтобы увидеть, кто это был. Как ни странно, там никого не оказалось. Однако у него на глазах туман рассеялся на несколько мгновений, и он увидел позади себя гору Ураган. Это был путь к спасению. А он ведь шёл прямиком в противоположном направлении от неё! Сейчас у него было как раз достаточно времени, чтобы развернуться и выровняться с горой, прежде чем туман снова застлал то “окошко”.
Подняв руку, Билл воскликнул: “О-о, великий Бог Иегова, Ты так близок ко мне, что Ты положил Свою руку мне на плечо! Ты поистине мой скорый Помощник в бедах!”
Билл продолжал пробираться в туманном полумраке, идя прямо в сторону горы Ураган, насколько это было возможно, и глядя в оба каждую секунду, чтобы не отклониться от курса. В лесу постепенно воцарялась ночь. Билл шёл всё время с поднятой рукой, ища над самой головой тот телефонный провод, который тянулся от дерева к дереву на восемь километров вверх по склону горы. Нащупай он один из тех двух проводов, он мог бы затем с его помощью спуститься по склону горы прямо к избушке. Но если он пропустит те провода, тогда он, его жена и сын — все будут обречены на погибель.
В течение последующих трёх часов Билл продолжал идти по своему курсу; время от времени ему приходилось прокладывать себе путь прямо через небольшие скалистые утёсы. Теперь снежные хлопья превратились в пургу, а ветер выл, ломая ветви деревьев. Билл нёс ружьё в одной руке, а другую держал над головой до тех пор, пока эта рука не становилась тяжёлой, как ствол дробовика. Затем он менял руки, никогда не забывая отойти на пару шагов назад, перед тем как возобновлять путь, — это он делал для того, чтобы просто убедиться в том, что во время смены рук не пропустил тот телефонный провод. Иногда рука Билла натыкалась на какой-нибудь предмет, и он кричал: “Я нашёл его!” Однако он просто-напросто ухватывался за ветку дерева. Его пальцы в перчатках начали неметь. Наконец, его руки настолько окоченели, что он едва мог поднять любую из них. Тем не менее, он был вынужден держать одну руку поднятой — три человеческие жизни зависели от неё.
К этому времени ночная тьма настолько сгустилась, что Билл едва мог видеть снег, кружившийся перед его глазами. У него начало замирать сердце. А что если он прошёл по низкому месту, где провода провисали от дерева к дереву над откосом, и в результате этого он не мог дотянуться до них своей поднятой рукой? Если такое произошло, тогда они втроём были обречены на смерть.
Вдруг рука Билла наткнулась на что-то пружинистое. Он стал опускать её вниз, пока пальцы его не обвились вокруг тонкого провода. Он нашёл его! Он был спасён! Они втроём были спасены!
Билл уронил на землю ружьё, резким движением руки снял шляпу и выразил благодарность: “О Боже, какое это чувство быть найденным, когда потерян! Как же я смогу в достаточной мере Тебя отблагодарить? Прямо в конце этого провода находится то, что я больше всего ценю в этой жизни: моя жена и сын. Этот телефонный провод будет моим проводником, когда я буду спускаться с горы. Я ни за что на свете не выпущу из руки этот провод. Но в действительности, Господь Иисус, Ты есть мой Проводник. И я намерен держаться за Тебя всю мою жизнь, потому что я знаю, что в конце пути меня ожидает тепло, безопасность и покой”.
