Гиркан, наследник Александры, отказывается от престола в пользу Ари­стовула. Стараниями Антипатра и с помощью Ареты снова возвращается к власти. В загоревшемся затем между братьями споре Помпей выступает в качестве судьи.

1. Законным наследником престола был хотя Гиркан, которому и мать пред смертью передала правление, но превосходство силы и ума было на стороне Аристовула. Поэтому при первом же столкновении братьев у Иерихона, большинство войска покинуло Гиркана и перешло к Аристовулу. Первый бежал с немногими, оставшимися ему верными людьми, и достиг Антонии, где он овладел женою и детьми Аристо­вула, как залогом своего спасения. И действительно, прежде чем дело дошло до окончательного разрыва, достигнуто было миролюбивое соглашение, по которому Аристовулу досталось царство, а лишенному ко­роны Гиркану обещаны были все почести, подобающие брату государя. На этих условиях братья помирились в храме, дружески обнялись на глазах окружавшего их народа и обменялись жилицами: Аристовул отправился в царский дворец, Гиркан—в дом Аристовула.

2. Противникам так неожиданно воцарившегося Аристовула сделалось жутко; больше всех имел основание опасаться издавна и глубоко не­навистный ему Аптипатр. Родом идумеянин, он по знатному своему происхождению, богатству и могуществу сделался первым человеком в своем народе. Этот Антипатр, с одной стороны, убедил Гиркана бежать к аравийскому царю, Арете, чтобы при его помощи возвратить себе царское достоинство, а с другой—уговорил Арету принять у себя Гиркана и содействовать его возвращению к власти. При этом он в глазах аравийского царя в такой же степени очернил Аристовула, в какой превознес Гиркана, побуждая его таким образом оказать по­следнему гостеприимство. Вместе с тем он ему поставил на вид, как это приличествует повелителю такого могущественного государства про­стирать свое покровительствующее крыло над угнетенными, а в данном случае угнетенным является Гиркан, у которого похитили корону, принад­лежащую ему по праву старшинства. Подготовив таким образом обе сто­роны, он ночью в сообществе Гиркана тайно оставил Иерусалим и вместе с ним благополучно добрался до Петры, столицы Аравии. Здесь он передал его в руки Ареты; льстивыми речами и богатыми подар­ками, он выпросил у него в свое распоряжение войско, которое должно было возвратить Гиркану отнятый трон; войско это состояло из 50000 человек пехоты и конницы. Противиться такой силе Аристовул был не в состоянии: в первой же схватке он был преодолен и, оставленный своими приверженцами, поспешно отступил к Иерусалиму. Тут он на­верное попал бы в руки осаждавшего его врага, если бы римский полководец Скавр, пользуясь этой междоусобицей, не нагрянул как раз в это время в город и не заставил снять осаду (134 до раз. хр.). Он собственно был послан Помпеем, покорителем Тиграна, из Ар­мении в Сирию; но, прибыв в Дамаск, незадолго пред тем завоеван­ный Метеллом и Лоллием, и сменив последних, он узнал о положе­нии вещей в Иудее и поспешил туда, как к счастливой находке.

3. Едва только он вступил в страну, как уже явились к нему послы от обоих братьев с просьбой о помощи одному против другого. 300 талантов Аристовула оказались более тяжеловесными, не­жели все права Гиркана. За эту плату Скавр послал герольда к Гир­кану и арабам с приказанием от имени римлян и Помпея немедленно снять осаду. Устрашенный Арета выступил из Иудеи в Филадельфию[43], а Скавр возвратился обратно в Дамаск. Аристовул, однако, не удо­влетворился одним лишь избавлением от грозившего ему плена: по­гнавшись за неприятелем, он его настиг у так называемого Па­пирона, дал ему здесь сражение, в котором убил свыше 6000 человек, в том числе и брата Антипатра, Фалиона.

4. Лишившись поддержки союзников, Гиркан и Антипатр возло­жили теперь все свои надежды на своих противников, и так как Помпей, по прибытии в Сирию, остановился в Дамаске, то они поспе­шили туда[44]. Без подарков, опираясь лишь на представленные ими уже Арете мотивы и доводы, они умоляли его положить конец насильствен­ным действиям Аристовула и посадить на престол того, который заслуживает его, как по старшинству, так и по нравственным качествам. Аристовул также не бездействовал: рассчитывая на подкупленного Скавра, он представился Помпею во всем блеске своего царского величия. Но, считая ниже своего достоинства играть роль покорного слуги, не желая, хотя бы и для защиты своих интересов, опуститься на одну степень ниже, чем позволяло ему его высокое положение — он, сопро­водив Помпея до города Диона[45], ушел обратно.

5. Оскорбленный таким поведением, осажденный кроме того неот­ступными просьбами Гиркана и его друзей, Помпей выступил с римскими легионами и многими союзными войсками из Сирии против Аристовула; он уже минул Пеллу и Скифополис и достиг Кореи — пограничного города Иудеи, — как узнал вдруг, что Аристовул бежал в Але­ксандрион (богатый и укрепленный замок на высокой горной вершине)[46]. Тогда он послал ему приказание немедленно явиться к нему; Аристо­вул же, задетый строгим повелительным тоном Помпея, готов был предпочесть крайнюю опасность рабскому повиновению; но заметив упадок духа среди своих людей и уступив советам друзей, представивших ему всю трудность сопротивления римскому войску, он сошел к Помпею. Подробно изложив ему свои права на престол, он возвра­тился обратно в замок. Еще раз он сошел с горы по приглашению брата, спорил с ним о своих правах и снова, не встречая препятствий со стороны Помпея, вернулся к себе. Так он, между страхом и надеждой, несколько раз сходил с горы, чтобы прось­бами склонить в свою пользу Помпея, и каждый раз восходил обратно, чтобы не казаться малодушным и заранее уже готовым сдаться. Но когда Помпей потребовал от него сдачи крепостей и принудил его собственноручно написать об этом комендантам, ибо последние были снабжены инструкцией действовать лишь по его письменным приказам, то, исполнив все это по принуждению, он вслед за тем с не­годованием отступил к Иерусалиму и начал готовиться к войне с Помпеем.

6. Этот же поспешил вслед за ним, не давая ему времени на военные приготовления. Известие о смерти Митридата, полученное им в Ие­рихоне, придало ему еще больше энергии к борьбе. Земля Иерихонская—самая плодородная в Иудее, производящая в огромном изобилии пальмовые деревья и бальзамовые кустарники. Нижние части стволов этих кустов надрезывают заостренными камнями и капающие из надрезов слезы собирают, как бальзам. В этой местности Помпей отдохнул ночь и на следующий день, рано утром, скорым маршем двинулся к Иеру­салиму. Устрашенный его появлением, Аристовул вышел к нему на встречу с мольбой о пощаде. Обещанием денег, добровольной сдачей города и предоставлением самого себя в его распоряжение он смягчил его гнев; но ни одно из этих обещаний не было исполнено: Габиния, посланного Помпеем за получением денег, приверженцы Аристовула не впустили даже в город.

[43] Библейский город Рабба, древняя столица Аммонитян.

[44] Помпей Великий находился тогда на апогее своего могущества. Народ­ное собрание дало ему неограниченные полномочия, которые сделали его независимым даже от сената: в его распоряжение отданы были почти все войска, весь флот и вся казна республики. Название „царя царей", данное ему греками, не было пустым звуком: он действительно был повелителем всего римского государства. Окончив войну с пиратами, он отпра­вился в Сирию, сделавшуюся со времен падения селевкидской династии притягательным центром для всех выдающихся римских полководцев: здесь они наживали себе громадные богатства, которые были им так необходимы для удовлетворения безграничного мотовства и необузданной страсти к наслаждениям. Здесь они интриговали между отдельными тиранами, продавали власть тому, кто больше платил и, ослабляя их взаимными распрями, кон­чали обыкновенно тем, что превращали принадлежавшие им владения в римские провинции. Таковая участь постигла и Иудею. Помпей только что победил Тиграна и Митридата, владычество которых еще не было подкошено Лукуллом. Вся Сирия, Финикия, Киликия, Галатия и Каппадокия подпали под его власть; гордые повелители Востока со всех царств и княжеств прихо­дили к нему с венками и богатыми подарками; и Аристовул прислал ве­ликолепный подарок, возбудивший всеобщее удивление: это было чудное про­изведение искусства, изображавшее собою виноградное дерево и ценившееся в 500 талантов (около 700000 руб. сер.), впоследствии этот подарок украшал собою юпитерский храм в Риме (Страбон, в И. Д. ХIV, 3, 1). Для защиты интересов братьев пред Помпеем явились уполномоченные: от Аристовула — Никодим, а от Гиркана — Антипатр, Помпей со свойственным ему высокомерием приказал послам, чтобы их верители лично яви­лись к нему на суд в Дамаск. В назначенный день предстали пред Помпеем оба брата. Гиркан опирался на свои наследственный нрава; Аристо­вул ссылался на бессилие самого Гиркана, неспособного внушить к себе уважение, вследствие чего он, Аристовул, считал необходимым занять престол, дабы его не похитил кто-либо другой; но кроме них явился еще тре­тий претендента—народ. Представители последнего жаловались на то, что по­томки Маккавеев самовольно присвоили себе царскую власть, и просили Помпея избавить народ от обоих враждующих между собою братьев и пре­доставить ему самому избрать себе вождя, который правил бы страною не произволом, а по иудейским законам (И. Д. ХIV, 3, 2). Во главе этой тео­кратической партии стояли, несомненно, фарисеи, которые ничего хорошего не ожидали от наследственной борьбы и желали поэтому устранить владычество Маккавеев, превратившееся и без того в царское иго для народа. Но в интересах римского властелина было не дать Иудее развиться в свободную республику и не дать ей энергичного монарха, вроде Аристовула, который сумел бы охранять независимость своей державы. Он склонился поэтому на сторону Гиркана, т. е. решил спор в пользу того, который никоим образом не мог править страною без постоянного покровительства римлян.

[45] На юго-востоке от Тивериадского озера, близ Пеллы.

[46] Пелла см. 4, 8. Скиф.—древний Бет-Шан—на северо-восточ. границе Самарии, близ Иордана. Корея—между Сихемом и Силомом. Александрион —близ Кореи.