…Давным-давно, в глубокой древности, в Индии было обнаружено удивительное место, которое одни считали светло-таинственным, а другие – тёмно-загадочным. Одно из древних индийских поселений было основано у красивой глубокой реки, и недалеко от него, там, где большое и широкое дерево раскинуло над рекой свои ветви с густой листвой, кто-то однажды, сквозь прозрачные толщи воды, разглядел на дне реки весьма прекрасную жемчужину. Лежащая прямо посередине потока, она сияла драгоценным блеском в те моменты, когда лучи жаркого солнца, достигая дна, освещали её. Счастливый открыватель жемчужины в великом энтузиазме нырнул в воду, чтобы как можно скорее стать обладателем такого сокровища, но, достигнув дна, он так и не смог разглядеть её под водой. Безуспешно нырял он раз за разом – все попытки были безуспешны… Вскоре о таинственной жемчужине узнало всё поселение – а затем и вся окрестность. О, сколь многократно разные охотники до быстрого обогащения напрасно достигали глубокого дна этой реки – жемчужина словно пряталась от них! А затем – но лишь иногда, когда лучи солнца ныряли в воду, чтобы найти покой от своего жара и немного остыть – она снова была видна созерцателям, стоявшим на берегу… Наконец, слух о ней дошёл и до правителя, властного и алчного человека, который захотел любой ценой раздобыть это сокровище. В водах реки погибли сотни и сотни мужчин, которых правитель заставлял нырять на дно и которым не позволял выйти на берег с пустыми руками. И вот однажды красивый юноша был также схвачен и отправлен в смертельную очередь из мужчин, обречённых на утопление после безнадёжных поисков призрачной жемчужины… А он как раз был обручён с девушкой, самой красивой невестой в своём селении, которую любил всем сердцем. Говорят, что именно эта любовь стала его спасением, подарив ему озарение и вдохновив на неожиданные действия. Когда воины правителя, вооружённые мечами, подвели его к тому самому берегу, где у крутых берегов сразу становилось глубоко и где уже многие перед ним стояли на земле в последний раз, – ему, как и прочим, было дано несколько последних мгновений. Он должен был заметить на дне реки освещённую лучами солнца жемчужину – которая и вправду, казалось, была видна с берега, – а затем нырнуть за ней в воду. Но вместо этого он, улучив момент, молниеносно проскользнул между мечами воинов и несколькими отчаянными движениями достиг ствола дерева, со скоростью пантеры взобрался на него и скрылся в густой листве. Присутствовавший при этом правитель пришёл в ярость и велел призвать лучников, предвкушая, что мёртвым или раненым, но он всё равно заставит наглеца оказаться в воде. И вот буквально за несколько мгновений до того, как лучники были готовы исполнить приказание, юноша вдруг с горящими глазами показался из листвы, в простёртой руке держа ту самую жемчужину!..

Такова легенда… Вряд ли в городе нашёлся бы хоть один человек, не знающий её. Впрочем, она рассказывает о глубокой древности, а теперь этот город – уже не просто поселение, но один из крупнейших городов провинции. Конечно же, та самая река по-прежнему протекает через город, и да: местные жители могут легко показать всякому желающему место недалеко от города, где над потоком воды большое дерево простирает свою густую листву и которое традиционно считается тем самым таинственным местом. Юноша из легенды сквозь прошедшие века несомненно стал народным героем – хотя есть и много скептиков, которые подвергают сомнению подлинность и правдоподобность этой знаменитой истории, облетевшей уже, пожалуй, всю провинцию, если не всю страну. Но никакой скептицизм не может снизить популярность этого места, которое долгое время было излюбленным для многих местных мальчишек, к ужасу своих матерей сбегавших туда, чтобы броситься в поток и проверить, не появилась ли там ещё одна жемчужина. Да и среди взрослых неоднократно находились простаки и мечтатели, устремлявшиеся к тому самому дну в попытках найти неожиданное счастье. Ну и конечно же, есть слухи, что изредка кто-то до сих пор видит загадочное сияние, исходящее со дна реки! О, да: среди простого народа иногда можно даже встретить мнение, что жемчужина на самом деле всё ещё прячется на дне глубокой реки…

Харшал, худощавый жилистый мужчина, уже достигший старости, когда-то был одним из тех самых мальчишек, которые сбегали к тому месту под деревом у реки и мечтали о легендарной жемчужине. О, Харшал мечтал о ней особенно! А красивый молодой человек из легенды был его любимым героем! И вообще он очень сильно любил эту красивую историю – настолько, что в итоге связал с жемчужинами свою жизнь. После многократных ныряний ко дну реки он уже достаточно привык к обитанию под водой, чтобы оказаться способным нырять уже за вполне реальными жемчужинами. Для этого он покинул родной город и отправился на далёкий Цейлон, где, отплывая на лодке от побережья и затем ныряя на дно с тяжёлым камнем в руках (чтобы было проще опуститься на дно), он добывал морские жемчужины. Да, к тому времени, он уже хорошо знал, что если и бывают такие жемчужины, которые добываются со дна реки, а не со дна моря, то это точно не в той реке, у которой проходило его детство…
Однако спустя годы Харшал всё-таки нашёл самую главную Жемчужину своей жизни – благодаря труду посвящённого миссионера с горящим сердцем Харшал уверовал в единого Бога, пережил истинное обращение и стал христианином. Затем, спустя какое-то время, миссионер отправился на родину и перед отъездом подарил свой личный Новый Завет на индийском языке именно ему, Харшалу, к тому времени уже успевшему доказать свою преданность христианской вере. С тех пор прошло уже очень много времени. Ещё живя на Цейлоне, Харшал женился, и у него родилась дочь, которую он назвал Бхакти – но вскоре после её рождения он пережил смерть своей дорогой жены. Харшал продолжал нырять за жемчужинами, что приносило ему хороший доход, но также хорошо ударяло по его здоровью. Из-за постоянных резких всплытий с глубины у него начали проявляться симптомы декомпрессионной болезни, ведь, чтобы найти хорошую жемчужину, нырять приходилось глубоко – и в конце концов, однажды он чуть от этого не умер. Доставленный в больницу, он провёл там несколько дней, и лечащий врач строго пригрозил ему, что если он ещё хоть раз решится опуститься на дно, то живым он уже не выплывет. Да и самому Харшалу было так плохо, что он легко поверил врачу. Более того, он слишком любил свою дочь, чтобы сделать её круглой сиротой. Поэтому он нашёл для себя другое ремесло – и решил вернуться в родной город.
Так началась новая страница их жизни. К моменту возвращения его дочь была уже юной красавицей – а поскольку в городе его детства никто никогда не видел его жену и сам он не любил возвращаться к причиняющим боль воспоминаниям, то постепенно появилось и мнение, будто юная красавица была сиротой, которую он удочерил в младенческом возрасте…
Вернувшись в город, Харшал успел застать живыми своих престарелых родителей и – не без горячих молитв – привёл их к вере в Иисуса Христа, а затем проводил их в вечность – сперва мать, а затем отца. Так что теперь в их скромном домике жили лишь он и его повзрослевшая дочь, которая и вправду была по-настоящему красива – настолько, что постепенно это стало бременем на сердце отца. Дело в том, что именно в их городе теперь располагалась резиденция раджи, правителя в этой местности, который был известен двумя страстями, об одной из которых свидетельствовала его постоянно пополняющаяся сокровищница, а о второй – свидетельствовал его гарем, который также постоянно пополнялся…
Отец старался воспитывать дочь в духе христианской веры и мечтал, что она также будет преданной христианкой. Что ж, было трудно сказать, пережила ли она подлинное обращение, но в любом случае соседи и знакомые знали её как скромную девушку, послушную своему отцу. Впрочем, сам Харшал знал её лучше, и здесь ему также было о чём молиться. С какого-то времени он стал замечать в Бхакти нотки неожиданного своеволия и недоверия, которые сперва были едва уловимы и хорошо скрывались, но постепенно, как некий горький корень, становились всё более и более заметными. Отец не знал, что это и вправду был горький корень, который насадили в сердце девушки некоторые люди из их города, постоянно твердившие ей, что Харшал не является её родным отцом. Девушке было сложно. Она не помнила свою мать, но за прошедшие годы привыкла доверять отцу во всём, что он рассказывал про маму и её скоропостижную кончину. Теперь же её разум был атакуем тёмными мыслями, подрывавшими это доверие. Недоброжелатели, посеявшие их в разум девушки, имели свои счёты с Харшалом, который, по их мнению, “предал богов” ради иноземной веры. Он же открыто и смело исповедовал христианство и многократно беседовал с людьми, убеждая их, что есть только один истинный Бог – но до сих пор никто, кроме его родителей, так и не принял христианство в его городе…

– Бхакти, принеси воды из колодца, а затем мы пойдём на рынок за хлебом.
– Отец, если бы вы один раз позволили мне, то я бы сходила сама. – Бхакти знала, что отец сильно переживает за неё, но она также видела, что девушкам, живущим по соседству, родители не запрещают самостоятельно ходить за покупками. К тому же, с недавних пор, она как будто стала немного стыдиться своего пожилого отца – наверно, из-за того, что она уже была взрослая, а последнее время в городе её всегда видели лишь в его сопровождении.
– Бхакти, зачем ты спрашиваешь меня о том, что не подлежит обсуждению? Неужели смириться – это так трудно для тебя? – голос отца был мягок, но твёрд.
Девушка отвела взгляд, но промолчала…
Через полчаса отец и дочь молча шли вдоль главной улицы города. Внутри Бхакти шла напряжённая внутренняя борьба: ей правда было трудно смириться, но отцу она не открывала причину того недоверия, которое появилось в её сердце. Оба были погружены в свои мысли, и поэтому появление из-за поворота торжественного шествия стало для них неожиданным. Несколько носильщиков в сопровождении телохранителей несли роскошный паланкин раджи, который, к некоторому ужасу Харшала, был открыт. Благо, что он приучил Бхакти полностью закрывать свои волосы и лицо перед посещением общественных мест. Уверенно развернув паланкин, носильщики и охрана зашагали навстречу Харшалу и его дочери, которая ещё никогда не видела воочию раджу. Несколько раз, совсем издали, ей доводилось видеть паланкин, но до сих пор каждый раз он был закрыт. Сердце Харшала учащённо забилось.
– Держи голову опущенной и взор потупленным. Когда правитель поравняется с нами, не смей ни на миг посмотреть в его сторону! – сказал отец тихо, но властно, а затем посмотрел на Бхакти. К его ужасу, она, выпрямив голову, смотрела на паланкин.
– Бхакти, ты в своём уме? Что же с тобой происходит? Повинуйся немедленно!
Бхакти медленно опустила голову и глаза – теперь её гордость и противление считывались Харшалом явственно, но зачем в такой критичный момент?
– Ничего не говори и не смей поднять голову, пока не свернём за поворот! Ты всё поняла?
Бхакти не ответила, что лишь увеличило тревогу отца, но выяснять отношения было уже слишком поздно. Да и делать было нечего – правитель, обозревавший улицу, явно заметил их, и резко свернуть и удалиться с улицы куда-то в сторону было бы уже слишком подозрительно. Через минуту они оказались в нескольких метрах от паланкина, “проплывавшего” мимо них.
Раджа, пребывавший в хорошем настроении, уже с минуту смотрел на приближающуюся пару и, когда они проходили мимо, поприветствовал их традиционным индийским приветствием. В глазах охраны это было большим снисхождением к простым людям, что правитель одарил их своим вниманием и приветствием. В такие редкие моменты простые люди, конечно же, кланялись. Харшал мгновенно осознал, что наступил момент проверки на прочность его христианской веры. Вместо того, чтобы поклониться, он в знак приветствия поднял руку, поприветствовав раджу на европейский лад, как считалось в здешних местах, и мысленно готовясь к худшему. При этом отец бросил взгляд на Бхакти, и тут в его сердце что-то оборвалось: девушка, обуреваемая разыгравшейся внутри гордыней, в порыве противления отцу, но также движимая и любопытством, посмотрела на поприветствовавшего их раджу и встретилась с ним взглядом. Заметив при этом жест отца, она не придумала ничего лучше, как повторить за ним и тоже подняла свою руку в знак приветствия. В этот момент, от неосторожного движения, её покрывало спало, и взорам мужчин открылось её красивое лицо и длинные, красиво ниспадающие волосы. Раджа резким взмахом руки приказал остановить паланкин. В силу уже названной слабости он не мог позволить, чтобы такая красота просто прошла мимо него.
– Девица пойдёт с нами! – прозвучал приказ телохранителям, и несколько мужчин быстро обступили Бхакти, оттолкнув Харшала.
– Если хочешь остаться в живых, лучше не мешайся! – прикрикнул на него один из них.
Раджа поднял руку, чтобы жестом отдать приказ о продолжении движения, но перед этим посмотрел в сторону упавшего Харшала и сдержанным голосом сказал ему:
– Благодари свою дочь, глупый старик. Она стала выкупом за твою дерзость – и потому спасла тебе жизнь.
Процессия продолжила своё движение, и только испуганная, плачущая Бхакти оборачивалась в сторону отца и громко причитала. Харшал знал: сейчас предпринимать что-либо было бы смерти подобно. Поэтому, шокированный, он просто сел на колени и смотрел вслед удаляющейся процессии. Если бы за эти годы он читал не только Новый Завет, но и книгу Иова, то, наверное, сейчас он вспомнил бы слова знаменитого страдальца: “Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне.” В полном смятении и абсолютной растерянности, пожилой мужчина горько заплакал…

Еле дойдя до дома, Харшал повергся на колени и возопил в небо. Он понимал, что если ещё есть хоть какая-то маленькая надежда на спасение его дочери от участи наложницы, то времени у него лишь до вечера. Слабый и одинокий, он изливал свою душу Богу, пытаясь хотя бы мало-мальски понять, что ему теперь делать. Как может он противостать воле раджи, богатого и имеющего власть? Как может он теперь вызволить свою дочь? Всё же Харшал знал своего Бога! Со страниц своего любимого и зачитанного Нового Завета он знал: “Всё возможно верующему”! Его Бог есть живой Бог, и Он “защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь”! Вот только ночи в распоряжении молящегося уже не было – у Харшала оставалось лишь несколько часов, чтобы получить ответ либо признать трагедию необратимой… Часы тянулись долго, но в то же время летели стрелою. Как бы там ни было, верный отец не вставал с колен, упорно ожидая ответа свыше, молясь о чуде и сражаясь с давящей обречённостью. Но ответа как будто всё не было и не было – и лишь красные лучи заходящего солнца сквозь окно осветили вдруг ставшее решительным лицо христианина с неожиданно появившимся блеском в его глазах…

В чертогах раджи было приятно прохладно – в отличие от уличного вечернего зноя. Из роскошного зала имелся выход на балкон с красивым видом на внутренний двор резиденции. На балконе, явно никуда не торопясь, стояли двое мужчин, созерцая самые последние минуты заката. Один из них был молодым, а другой – явно старше. Если бы сторонний наблюдатель увидел их в этот момент, то он, вероятно, в первую очередь стал бы рассматривать молодого человека – потому что в его облике было нечто впечатляющее или даже притягивающее. Красивой внешности, с глубокими глазами и одетый во всё тёмное, он держался настолько благородно и статно, что в нём легко можно было угадать принадлежность к какому-нибудь царскому роду. Второй мужчина, напротив, был похож на простолюдина, зато впечатлял своим внушительных размеров телосложением. Это явно был личный телохранитель…
Молчание мужчин нарушил заходящий на балкон раджа:
– Как доблестный Ананд чувствует себя в наших краях? – При этом он посмотрел на молодого человека, встретился с ним взглядом и невольно вздрогнул. Глубокие и словно абсолютно непроницаемые глаза Ананда выражали то ли мужественную бесстрастность, то ли усталую апатию – его прямой и решительный взгляд в то же время создавал впечатление старца-философа, который уже повидал в земной жизни всё, что только можно было повидать, и который при этом от всего – совершенно от всего – окончательно устал. Ананд ещё несколько секунд с непроницаемым выражением лица смотрел на спрятавшего глаза местного правителя, а затем также отвёл взгляд в сторону заката и твёрдо произнёс:
– Это ни к чему, Гаурав. Расскажи лучше, как ты чувствуешь себя в своих краях.
– О, мы чувствуем себя здесь просто великолепно! – Гаурав расплылся в самодовольной улыбке, но уже несколько побаивался смотреть Ананду прямо в глаза.
– Великолепно!.. – печально-философски повторил молодой мужчина, как будто не давая шанса радже начать хотя бы формальную беседу и заканчивая толком не успевший начаться разговор.
Впрочем, раджа не посчитал это серьёзной причиной для расстройства. Сам факт того, что проезжавший через их края Ананд решил остановиться на ночёвку именно в его резиденции, Гаурав считал выгодной привилегией, потому что от такой чести он и сам возрастал в своих глазах. К тому же это был очень редкий гость, и если он не хочет разговаривать, то радже было достаточно уже того, что Ананд удостоил его своим посещением. Правителю было известно, что этот казавшийся таинственно-странным молодой человек много путешествовал по стране, не имея при себе абсолютно никого, кроме Вазира, своего верного телохранителя, а также, похоже, уже и друга. И хотя путешественник аболютно скрывал, кто он – всё же он-то, Гаурав, знал, что это сын самого… Впрочем, свой большой секрет раджа не был намерен раскрывать никому. Знатный и богатый, Ананд при этом каким-то образом был известен своей беспристрастностью и принципиальной честностью – он имел твёрдую репутацию человека, который никогда не лжёт. В кругах местной, да и не только местной, элиты об Ананде было также известно, что он посвятил годы своей жизни разным захватывающим приключениям, например, поиску знаменитого Аджантского тигра – скульптуры из чистого золота, утерянной при загадочных обстоятельствах несколько веков назад. А как насчёт знаменитого найденного им меча, о котором говорили, что это меч самого Ашоки – первого царя Индии? Но это всё ладно – ходили слухи, что последние несколько лет жизни Ананд потратил на поиск легендарной жемчужины великого императора Акбара! В отличие от легенды о речной жемчужине, история о жемчужине Акбара великого считалась исторически достоверной. Факт её существования был зафиксирован в древних документах, сохранившихся со времён императора. Ходили слухи, что в годы своего правления Акбар построил несколько храмов, спрятанных глубоко в джунглях – так чтобы местоположение ни одного из них не было точно известно, – и что под основанием одного из них была сокрыта сокровищница этого великого завоевателя, где он спрятал и свою жемчужину, якобы огромных размеров и необычайно красивую! Поговаривали даже, будто все остальные несколько храмов в джунглях были воздвигнуты лишь для того, чтобы “запутать следы” потенциальных сокровищеискателей. Впрочем, народ в целом был слишком суеверен, чтобы решиться разорять места религиозного поклонения. Считалось, что такого безумца ждёт неминуемое проклятие – если только ты не являешься прямым потомком самого великого Акбара… Таким образом, не удивительно, если знаменитая жемчужина до сих пор так и покоится во мраке затерянной сокровищницы – если, конечно, Ананд, уже создавший себе репутацию сокровищеискателя, не преуспел в своих поисках… Но преуспел ли?.. – Все эти мысли успели пронестись в разуме Гаурава за считанные секунды. Очнувшись от размышлений, он, к своей досаде, снова заметно вздрогнул, обнаружив на себе пристальный взгляд холодных глаз Ананда.
– Ты, верно, хочешь знать, нашёл ли я жемчужину? Что ж, позволь удовлетворить твоё любопытство: нет!
Радже стало не по себе от проницательности молодого гостя.
– Что вы, мой почётный друг! Я озабочен тем, сочли ли вы наш приём радушным и гостеприимным – вот чем заняты мысли мои!
Ананд слегка улыбнулся и отвёл взгляд. Было видно, что он не поверил…
Вдруг внимание всех стоявших на балконе привлёк бежащий по двору начальник придворной стражи. Увидев издали, что раджа выглянул на балкон, он посчитал это удобным моментом и, подбежав, начал докладывать:
– Мой господин! Какой-то старец стоит у ворот и говорит, что у него есть сокровище для раджи!
– Сокровище для меня? – переспросил раджа, оглянулся на гостей, а затем посмотрел на докладчика таким взглядом, что тот сразу понял: сообщить такое при гостях было грубой ошибкой…
– Что ж, вели привести его ко мне! – ответил, наконец, правитель. Делать было нечего – не отказывать же своему любопытству только потому, что у начальника стражи не хватило ума оповестить его тайно. Да и, в конце концов, хотя всё это звучит подозрительно странно, не бояться же ему одинокого старца!
– Можно ли и нам поприсутствовать? – спросил Ананд, и в его голосе как будто звучала ирония – да, проницательности ему было не занимать!..
– Конечно! Конечно, можно! – поспешил скрыть свои эмоции Гаурав. – Пройдёмте в зал, дорогие гости!
В зале раджа сел в своё богато украшенное кресло, напоминавшее трон. Он хотел-было распорядиться, чтобы гостям также принесли по креслу, но Ананд остановил его. Вскоре двери распахнулись, и стража ввела в зал пожилого мужчину приятной внешности.
– Это ты?! – исказилось от негодования лицо Гаурава. – Как ты посмел явиться ко мне?
Выражение лица вошедшего мужчины не потеряло своей уверенности:
– Я пришёл предложить вам сокровище взамен на мою дочь, и от такого предложения вы не откажетесь!
При упоминании слова “дочь” радже стало неуютно в своём собственном кресле – что подумает о нём гость? Но очень быстро гордость в нём одолела смущение – в конце концов, он здесь хозяин, а потому и делает, что считает нужным!
–  Стража, увести его! – крикнул он.
– Завтра я достану для вас со дна реки легендарную жемчужину! – решительно громко продолжил пожилой мужчина…
– Не трогать его! – поспешил остановить стражников Гаурав. Его лицо выражало нескрываемое удивление – такого поворота он не ожидал! Впрочем, такого поворота не ожидали и другие. Ананд внимательно наблюдал за происходящим.
– Женщин много, и моя дочь – всего лишь одна из многих. А вот жемчужина на дне реки – всего одна! Она огромна и прекрасна, и великое множество других жемчужин меркнет по сравнению с ней! Завтра она будет ваша – если вы обещаете моей дочери завтра свободу и сегодня неприкосновенность! – Последние слова Харшал произнёс с особой выразительностью, так чтобы раджа понял, что он имеет в виду.
“Старик лишился рассудка. Что ж, похоже, это даже удобно!” – подумал Гаурав и быстро придумал план действий:
– Итак, не ослышался ли я, что завтра ты доставишь мне ту самую жемчужину, которой на дне реки не было даже согласно легенде?
– Завтра я доставлю вам жемчужину с легендарного дна! – твёрдо ответил отец, и голос его не дрогнул, даже несмотря на насмешливое замечание правителя. Теперь неожиданный гость казался лишившимся рассудка уже всем присутствующим – или почти всем…
Ананд вдруг поймал себя на мысли, что он испытывает чувство, которое, как ему казалось, уже никогда к нему не вернётся: он испытывал… интерес! Хоть он ещё и не дожил до преклонных лет, но уже весьма устал от жизни, ибо за все прожитые годы она так и не смогла предложить ему то, ради чего стоило бы её продолжать. Все мыслимые удовольствия, доступные богатым и власть имущим и столь желанные для многих, не могли утолить внутреннего голода его души – голода по смыслу. Ему и не надо было все их пробовать – он знал, что если и существует вообще утоление этого голода души, то оно – не в них. В отличие от Гаурава, Ананд не был падок ни на деньги, ни на женщин – и он даже никогда не был женат. Уже с раннего возраста его устремления отличались глубиной и поиском смысла. При этом, как бы это ни было удивительно, он почти сразу перестал искать смысл в религии. По какой-то причине вера отцов с её множеством разнообразных идолов или божеств казалась ему лживой. Под солнцем ничто, абсолютно ничто, так и не принесло ему глубинного удовлетворения – и до этой минуты ему казалось, что искренний интерес к чему-либо уже не возникнет в нём никогда. Но вот теперь перед ним стоит старик, которого все вокруг считают умалишённым – и это вполне понятно. Конечно же, Ананд знал легенду о речной жемчужине – и, как верно подметил Гаурав, даже согласно самой легенде, на дне реки жемчужины не было. Но было кое-что, вдруг запавшее молодому человеку глубоко в душу – глаза старика! То сияние, которое исходило из них, понималось Анандом как непоколебимая уверенность – удивительная и необъяснимая с точки зрения здравого смысла, но всё же явно присутствовавшая в сердце этого загадочного пожилого человека. Каким-то образом Ананд знал или чувствовал, что перед ним стоит не сумасшедший – и это захватывало Ананду дух! Поймав себя на мысли, как сильно он вовлёкся в происходящее, молодой человек из глубоких размышлений быстро вернулся к реальности и решил вмешаться в ситуацию:
– Как ваше имя? – неожиданно для всех обратился он к смелому отцу.
– Харшал, – просто ответил тот и посмотрел Ананду прямо в глаза. За несколько секунд взаимного пристального взгляда молодой человек зафиксировал для себя, что сияние исходит из глаз старика с неослабевающей силой, и ещё больше зауважал его.
– Я гарантирую вашей дочери неприкосновенность до завтрашнего утра, – сказал Ананд с такой властью в голосе, как будто раджой здесь был он, а не Гаурав.
– Благодарю вас! – С радостью ответил Харшал, который не знал, кто этот молодой человек, но понял, что его слова явно достаточно.
Раджа, как бы ни было ему неприятно, почувствовал, что не готов противостоять самому́ Ананду, а значит, девушке и вправду гарантирована неприкосновенность – но, чтобы хоть как-то отстоять, кто здесь хозяин, он поспешил вмешаться:
– Но если к полудню я не буду держать обещанной жемчужины в руках, твоя дочь пополнит мой гарем – можешь быть уверен!
– Завтра в полдень я жду вас у легендарного берега! И завтра же вы будете держать её в руках! – невозмутимо закончил Харшал.
– Стража, увести его! – раздался приказ Раджи.
Ананд, глядя вслед удаляющемуся Харшалу, громко произнёс:
– До встречи в полдень!

После роскошного ужина, на том же самом балконе, что и пару часов назад, снова молча стояли Ананд и его друг-телохранитель. Прекрасная и величественная полная луна заливала балкон своим светом, так что сейчас здесь было особенно красиво. Из головы молодого человека не выходил образ так впечатлившего его старика – особенно его глаза. Ананд был глубоко погружён в свои мысли, а Вазир, давно привыкший к такому глубокомыслию, тихо стоял рядом, не мешая своему господину. Послышались шаги раджи. За всё время ужина они так и не заговорили о произошедшем, но Ананд дал старику обещание касательно его дочери, а он слов на ветер не бросал. Поэтому, уходя после ужина, он твёрдо посмотрел на Гаурава и сказал, что ждёт его для разговора. Итак, тот, наконец, пришёл, и почти сразу заговорил:
– Дорогие гости не знают всего сложного контекста истории, связанной с этим стариком и его дочерью, и, надеюсь, не подумают обо мне хуже, чем я есть на самом деле.
– Если раджа не прикоснётся к дочери этого человека, то он может не переживать за свою репутацию в моих глазах, – с некоторой иронией, но с железной твёрдостью ответил Ананд.
– О, за это мой почётный гость может не переживать! Чтобы заверить дорогого гостя в моей преданности, я приказал на эту ночь отвести её домой, к отцу.
– Вазир прямо сейчас сходит туда и проверит истинность твоих слов!
– О, конечно, как моему гостю будет удобно! Я сейчас прикажу страже проводить его!
Ананд молча посмотрел на Вазира, и тот, сделав лёгкий поклон, решительными шагами быстро удалился. Гаурав, с балкона громко призвав стражника, отдал соответствующие распоряжения.
Ананд, явно смягчив напор своих тёмных глаз, ещё раз взглянул на раджу, молча кивнул в знак одобрения и отправился в опочивальню для гостей.

На следующий день, ближе к полудню, к тому самому берегу, который в сознании людей связывался с древней легендой, прибыл паланкин раджи в сопровождении стражи. Вместе с ними на породистых конях прибыли два всадника – Ананд и Вазир. Харшал и его дочь уже были на берегу. Впервые увидев ту самую девушку, из-за которой и состоялась вся эта встреча, Ананд не мог не признать её особенной красоты – даже несмотря на то, что лицо Бхакти было заплакано. Девушка глубоко раскаялась в своём противлении и гордыне, за прошедшие часы многократно прося прощения у отца за своё безумие. Теперь она была готова следовать за своим дорогим и горячо любимым отцом хоть на край света. Молодой человек внимательно смотрел на девушку. Он не удивился, что она здесь – Вазир, успешно исполнивший ночью поручение своего господина, уже сообщил ему о страже, приставленной к дому Харшала, чтобы отец и дочь не предприняли попытку сбежать. Поэтому не оставлять дочь одну было в данных условиях, похоже, самым мудрым решением со стороны отца.
Что же касается раджи, то его план был прост: предложение старика-мечтателя, живущего в каком-то мире фантазии, в любом случае ему на руку. Очевидно, что никакой жемчужины в реке нет, а значит старик попался в ловушку, которую сам себе расставил: девушка отправится в гарем, и отец больше не посмеет на неё притязать. А если старик придумал такой хитрый план, что спрятал в своей одежде одну из обычных морских жемчужин, чтобы, вынырнув из реки, выдать её за якобы ту самую жемчужину из легенды, то за такой обман он лишится и дочери, и своей жемчужинки – которая, изъятая в возмездие за попытку обмана, отправится к сотням таких же, уже хранящихся в сокровищнице раджи.
– Ну что, старик, предлагаю тебе не медлить! Чем быстрее жемчужина окажется в моих руках, тем быстрее твоя дочь получит свободу! Так что – приступай! – в голосе правителя слышалась то ли ирония, то ли насмешка.
Харшал ждал этого сигнала. На шее у него висела верёвочка с прикреплённым к ней маленьким мешочком ныряльщика – такой мешочек много раз оказывался великим удобством при нахождении морских жемчужин, чтобы высвободить руки и не потерять жемчужину при подъёме с глубины. И Гаурав, и Ананд заметили этот мешочек – старик явно верил в то, о чём заявил накануне… Не сказав правителю ни слова, Харшал просто посмотрел ему в глаза и обернулся в сторону реки. О, сколько раз в детстве он нырял к этому самому дну, движимый наивной детской мечтой! И сколько раз он безуспешно всматривался в воду с этого самого места, надеясь, что его глаза уловят желанное сияние, исходящее со дна реки! Солнце было высоко в небе, на котором не было ни облачка, и солнечные лучи, как обычно, освещали водную гладь. Харшал, как когда-то в детстве, внимательно посмотрел на дно, но никакой драгоценности не заметил. Встав на колени, он молитвенно сложил руки и склонил голову. Всем было понятно: старик молится, готовясь к решающей минуте. Закончив и встав с колен, Харшал обернулся ко всем присутствующим и громко произнёс:
– Я поклоняюсь и чту единственного Бога, Творца неба и земли, Который стал человеком и Спасителем всех людей, особенно верующих. Его имя – Иисус Христос. И Он сказал, что верующему возможно всё!
С этими словами Харшал с неожиданной для его возраста ловкостью подбежал к дереву, подпрыгнув, ухватился за самую низкую ветку и стал взбираться по стволу наверх. Тот факт, что у него получилось уже это, удивил без исключения всех присутствующих – однако это не помешало радже презрительно закатить глаза. Он подумал, что старик, слишком много наслышавшись о легенде, окончательно потерял рассудок. Харшал тем временем скрылся в густой листве. Почти сразу Гаурав почувствовал, что это начинает ему порядком надоедать:
– Старик, я даю тебе не больше пяти минут!
Тишина. Все присутствующие напряжённо наблюдали, конечно же, нисколько не рассчитывая, что старик появится на глазах, держа в руках жемчужину, как знаменитый герой легенды. Ананд также был захвачен происходящим. А Бхакти напряжённо стояла поодаль, приложив обе руки к устам, чтобы не вскричать от волнения… Вдруг женский крик всё же раздался – Харшал сильным рывком выпрыгнул из кроны дерева прямо в середину реки и с опытом человека, многие годы знакомого с водой, с высоты нескольких метров красиво нырнул вниз головой, устремившись ко дну. Да, похоже со времён древности река перестала быть совсем уж чистой – по крайней мере, с берега лишь смутно был виден человек, который, быстро оказавшись в одном из самых глубоких мест реки, явно тратил последние секунды, чтобы найти то, чего до него не нашли сотни, а то и тысячи… Впрочем, время погружения постепенно приближалось к одной минуте, а Харшал так и не всплывал. Бхакти стало плохо, и она резко села на землю в полуобморочном состоянии. Вдруг, резким подъёмом с глубины, Харшал вынырнул, и все услышали, как его лёгкие отчаянно глотают воздух. Резкими, но явно усталыми взмахами рук, пожилой отец, на грани своих сил, медленно достиг берега несколькими десятками метров ниже по течению реки. Один из стражников и Вазир подбежали к выдохшемуся человеку и, поддерживая его с обеих сторон, помогли подняться, после чего тот еле слышно произнёс: “Прошу, отведите меня к правителю”. Ещё минута, и Харшала, едва стоявшего на ногах от кислородного истощения, подвели к паланкину. Из ушей у него шла кровь – сбудутся ли теперь слова врача, грозившего Харшалу неминуемой смертью, если он ещё хоть раз решится нырнуть за жемчужиной?.. Откуда-то собрав последние силы, отец сорвал с шеи верёвочку и протянул мешочек радже. Раджа несколькими жадными движениями сорвал верёвку, раскрыл мешочек и… увидел её – самую большую, диковинную и прекрасную жемчужину из всех, когда-либо виденных им! Ярко переливаясь на солнце белым перламутром, она была примерно в три раза крупнее обычных морских жемчужин. Рассматривая её, неописуемой красоты, сверкающую в лучах солнца, он не верил своим широко раскрытым глазам.
– Жемчужина! Речная жемчужина! Это невозможно! Это невозможно!  – с этими словами он высоко протянул руку и показал великое сокровище всем окружающим…

На закате следующего дня из города выехали два всадника. Некоторое время они ехали молча, погружённые каждый в свои размышления. Вчера они доставили обессиленного ныряльщика-героя и его дочь домой, уложили Харшала в постель и оставались с ним, следя за его состоянием. Ананд был твёрдо намерен поговорить с ним, но только сегодня Харшал был в состоянии общаться. В итоге, закрывшись вдвоём, они несколько часов о чём-то разговаривали. В любом случае, Вазир ещё никогда не видел своего господина таким – в его глазах появилось какое-то особенное умиротворение, словно его изголодавшаяся душа наконец-то была удовлетворена… Ища повода, чтобы начать разговор, Вазир спросил:
– Господин, как вы думаете: выживет ли старик после того, что было вчера?
Ананд ответил просто, но честно:
– Я не знаю этого, Вазир.
Они снова ехали молча. Слуга ещё несколько минут не решался, но, наконец, не выдержал и заговорил:
– Господин, как ваш преданный слуга я не смею перечить вашим решениям – но как ваш друг я всё же посмею спросить: что всё это значит? Ведь если бы я поступил так, как поступили вы, то разве вы первый не посчитали бы меня сумасшедшим?
– Думаешь, я сошёл с ума? – иронично отозвался Ананд.
– Прошу вас простить меня! – продолжил Вазир. – Но мне трудно хранить себя от таких мыслей! Вы, вместе со мной, последние несколько лет своей жизни потратили на поиск жемчужины императора Акбара, преодолели столько трудностей, рисковали репутацией и даже жизнью – и, наконец, нашли то самое легендарное сокровище! А затем вы встречаете какого-то старика и ради него отправляете свою жемчужину на дно реки! Вчера, когда мы с вами рано утром отправились к реке и вы велели мне погрузиться на дно, чтобы спрятать ваше великое сокровище там, на дне реки, признаюсь: да, я подумал, что вы сошли с ума…
Ананд, вместо того чтобы разгневаться, снисходительно улыбнулся:
– Скажи мне, мой друг: слышал ли ты когда-нибудь, чтобы я говорил ложь?
– Нет! – уверенно ответил Вазир, а затем медленно продолжил, – до недавнего разговора с раджой…
– Правильно: ты имеешь в виду мои слова о том, что я не нашёл жемчужины. Знай, что я не обманул: найдя сокровище Акбара, я нашёл не более чем блестяшку – а не жемчужину! Потратив столько лет на её поиски, я не нашёл ни капли того удовлетворения, за которым гнался. Встретив же старика, я за две минуты в его присутствии понял: у него есть то, чего я искал всю свою жизнь! Если бы у меня было и десять таких бессмысленных блестяшек, как жемчужина Акбара, то ради этого я и их все также утопил бы в реке!
Лицо Вазира явно выдавало непонимание. Он осторожно продолжил:
– Но если вы имеете в виду его красавицу-дочь и если впервые нашлась та, которая пробудила в вас высокое чувство, то я сильно не понимаю одного: ведь вы увидели её уже после того, как мы утопили жемчужину!
– Вазир, ты так ничего и не понял! Впрочем, ты и не мог… Давай лучше я задам тебе вопрос: вчера мы с тобой, задолго до всех остальных, приехали к берегу и я, зная, что ты опытный ныряльщик, приказал тебе надёжно спрятать жемчужину на дне реки – так, чтобы её не унесло течением, и так, чтобы её не было видно с берега. Ты успешно справился с заданием, частично вкопав жемчужину в каменистое дно и зажав, а также обложив, её со всех сторон камнями – так что с берега её блеска заметить было невозможно, а только сверху. И если ты усомнился в здравости моего рассудка, то Харшала ты несомненно считал сумасшедшим. Итак, вопрос: откуда он знал, что залезть на дерево – это единственный способ заметить спрятанную жемчужину на дне реки?
– Я не знаю этого, господин! – ответил Вазир.
Ананд выразительно посмотрел на друга и после короткой паузы продолжил:
– А я знаю. Теперь знаю. – В его глазах выступили слёзы. – Иисус Христос – это единственный истинный Бог, Который пришёл в мир спасти грешников, в том числе и меня! – Не удивляясь растерянному лицу Вазира, плачущий Ананд вытер слёзы. – Он живой Бог! Он и есть живой Бог! Теперь я знаю, откуда у этого смелого отца была такая уверенность, когда он предстал перед Гауравом – живой Бог разговаривал с Харшалом! Теперь я также знаю, почему почти всю позапрошлую ночь меня преследовало навязчивое понимание, что я должен спрятать свою блестяшку на дне ради Харшала – живой Бог разговаривал и со мной! – Ананд окончательно расплакался. Вазир почувствовал какое-то необыкновенное присутствие…
Через несколько минут молодой человек снова был способен заговорить. Искренний и сокрушённый, он рассказал другу о своём сегодняшнем разговоре с пожилым христианином – о том, как Харшал многое объяснил ему, подробно рассказал ему о вере в Иисуса Христа и велел ему отыскать для себя Священное Писание христиан. Постепенно Вазир понял: в лице Иисуса Христа Ананд наконец-то нашёл ту самую Жемчужину, Которую искал всю свою жизнь…
Какое-то время друзья снова ехали молча. Наконец, слуга задал ещё один вопрос:
– А вы правда верите Гаураву, что он больше не будет посягать на дочь Харшала?
– В честности такого человека как он я не могу быть уверен. – ответил Ананд и, спустя несколько мгновений, продолжил. – Поэтому я не придумал ничего лучше, как предупредить его, что у меня есть свои личные планы на эту девушку!
Лицо Вазира моментально смягчилось и расплылось в улыбке:
– Но ведь мой господин никогда не обманывает и не бросает слов на ветер!
Ананд ничего не ответил, а лишь улыбнулся.
– У достойного отца должна быть достойная дочь! – не унимался Вазир. – Кстати, вы обратили внимание, как сильно Бхакти похожа на своего отца? Явно родная дочь!
– Да, – спокойно и уверенно ответил Ананд, – она очень на него похожа.

Сильные, даже судорожные, всхлипывания, прореза́ли темноту старого подвала, сочетавшего в себе неприятную, холодную сырость и приятную, глубокую тишину. А именно тишина и уединение так нужны были сердцу девушки, которая вот уже в который раз оказывала честь этому неприглядному подземелью, избирая его своим убежищем. Впрочем для простой деревенской девушки выбирать было попросту не из чего. На севере Англии её времени любая благоразумная девушка старалась держаться поближе к дому. Красивые леса поблизости, конечно, могли бы заменить храм для благочестивой души, но такую роскошь могли бы себе позволить, пожалуй, только мужчины – причём с богатырской верой. В это смутное время, да ещё и с граничащей рядом Шотландией, в лесу немудрено было стать жертвой беглых солдат или даже отрядов. В общем, воздух того времени был напоён тревогой, а сердца многих людей – ожесточением. В деревне было много религиозных людей, но ни одного праведного. Единственным исключением была она сама.

Мерцание свечи в углу лишь едва освещало заплаканное лицо, склонённое к земле, а её волосы, и без того редкого, огненно-рыжего, цвета, приобрели сейчас цвет ещё более необыкновенный… Некоторое время назад на девушку стал сходить сильный дух молитвы – и она была рада, что с желанным постоянством могла находить ему выражение в этом укромном месте. Её сердце пронзала острая боль – снова и снова – при мысли о том, как ожесточены и развращены неверием её односельчане. Грех словно господствовал в этой местности, подстёгивая людей эгоизмом и злобой, а единственный католический священник, который жил – или даже правил – в этой деревне, казался ей порой не только не верующим, но даже одержимым. В те (редкие, к её счастью) моменты, когда она встречалась с ним на улице, девушке становилось не по себе: не раз и не два он с таинственной подозрительностью смотрел на неё, особенно на её ярко-рыжие длинные волосы, и при этом его сперва холодный и даже немного суровый взгляд внезапно вспыхивал каким-то странным блеском, выдававшим секундный панический ужас, а затем опять становился холодным и мутным. В такие моменты девушка непроизвольно начинала тихо молиться или успокаивать свой разум строками из тех немногих псалмов, которые она знала наизусть. Да, изредка она слышала суеверия о каких-то злых силах, приписываемых тем женщинам, которые обладали рыжими волосами, – но ей было непонятно, как в такое мог верить священник, читающий Библию – причём единственный человек в округе, у кого, как считалось, вообще была Библия. Никто не знал, что на самом деле в деревне (как раз у девушки) был ещё один экземпляр Библии – строго запрещённый перевод на народный английский язык, многие из которых сжигались, как только обнаруживались. Но до сих пор у неё получилось сохранить своё сокровище.

И прямо сейчас Библия лежала перед ней – на подстилке, которая спасала юную молитвенницу от холодного земляного пола. В полном непонимании, что она могла бы изменить в этой мрачной обстановке, царившей в деревне, девушка отдавалась молитвам, изливая в них сердце и ходатайствуя за её односельчан – включая и пожилую матушку, с которой она жила и которая до сих пор не покорилась вере. Сегодня же дух молитвы объял её особенно сильно, и после долгой и упорной молитвенной борьбы ей стало мерещиться, что она видит перед собой белого голубя – это было подобно видению, которое то исчезало, то снова представало перед её взором, затуманенном слезами. Конечно, здесь не могло быть птицы – несколько раз внезапно вглядевшись в полумрак подвала, она поняла, что напрасно отвлекается от своего духовного долга, и поэтому вновь погрузилась в молитву.

“Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода.” – Это место Писания отчётливо прозвучало в сознании девушки, и сразу же за ним прозвучало следующее: “Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её, а кто погубит её, тот оживит её”. Мысли молитвенницы, словно помимо её воли, потекли в определённом направлении: “Если ты хочешь приобрести свою деревню для Бога, тебе придётся умереть. Будь готова умереть!” И почти сразу же в её сознании раздался другой голос, холодный и прагматичный: “Вот уже несколько лет ты молишься в этом подвале, подрывая своё здоровье, и вымолила ли ты хотя бы матушку? Какая ещё смерть? Не пора ли пожалеть себя?” “И не возлюбили души своей даже до смерти”, – продолжал звучать такой светоносный и родной голос Священного Писания, хоть послание его и казалось пугающим. “Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. Вы ещё не до крови сражались, подвизаясь против греха”. Перед мысленным взором девушки предстал Спаситель Иисус Христос в последние часы Его земной жизни. “Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, ведён был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.” Иисус, молчащий перед синедрионом, молчащий перед Пилатом, молчащий перед Иродом – все эти сцены яркими картинами проносились в сознании христианки, которая каким-то образом понимала теперь, что на этот раз это имеет к ней отношение как никогда раньше. “Но Он молчал и не отвечал ничего”, – прозвучало в её разуме ещё одно место Писания, и вдруг она словно очнулась от потока неожиданных мыслей, а затем торжественно произнесла вслух: “Да, я готова! Я готова… умереть.” Последнее слово прозвучало тише, но и оно было высказано твёрдо. “Да ты явно сошла с ума!” – обвинил её веющий холодом голос в её разуме, явно потерпевший провал в том, чтобы призвать её к земному благоразумию.

Глаза девушки сосредоточились на лежащей перед ней раскрытой Библии, и она прочитала: “...так что не надеялись остаться в живых, но сами в себе имели приговор к смерти”, – и на последнее прочитанное слово упала слеза, словно запечатав и его, и решение, принятое христианкой… Вдруг ей опять померещился голубь, и вдохновенные, исполненные света мысли с новой силой зазвучали в сердце: “Ничего не бойся! Написано: “Иисус молчал.” Чтобы ни произошло теперь, молчи! Подражай Христу. Не нарушай молчания! Соблюди себя в молчании. Чтобы ни происходило, храни молчание!..”

Со страшным от неожиданности грохотом дверь в подвал распахнулась. “Вот где она!” – раздался хриплый мужский крик, и вместе с криком в подвал ворвался ослепительный дневной свет. Тёмный силуэт, стоя в дверном проёме и заслоняя часть дневного света, громко приказал: “Выходи!”, и тут же исчез из виду. Девушка с удивлением обнаружила, что мгновенно возникнувшие паника и ужас спустя всего несколько секунд так же мгновенно исчезли. Да, сердце учащённо билось, и тревога доставляла ноющую боль, но при этом какой-то неземной покой начал проникать в её сердце и разум – её вера была тверда! Быстрым движением она закрыла Библию и спрятала её под подстилкой, а затем поднялась с колен, и, преодолевая боль в затёкших ногах, вышла из подвала на улицу. Прежде чем её глаза привыкли к дневному свету, она успела различить несколько мужских силуэтов, быстро окруживших её. Спустя ещё несколько секунд она обнаружила. что мужчины (в которых она узнала своих односельчан) с разных сторон застыли примерно в трёх метрах от неё, выставив против неё вилы и мотыги и взяв её таким образом в своеобразный плен.

“Эми, Эми, девочка моя! Что происходит?”, – мама девушки выбежала из дома, с отпечатком ужаса на лице. Несмотря на то, что она часто корила дочь за “излишнюю набожность” (как она это называла), всё же материнское сердце хранило нежную любовь к своей дочурке Эми. “Матушка, пожалуйста, не переживай!”, – только хотела-было сказать Эми, но вдруг она услышала внутри себя спокойный голос, внушающий доверие и покой: “Стереги двери уст твоих”. Девушка вспомнила необычное наставление, полученное во время молитвы, и ничего не сказала, послав матери спокойный и умиротворяющий взгляд. “Так я и думал!” – раздался голос, который Эми меньше всего хотела бы сейчас услышать. Вздрогнув от неожиданности, она увидела у входа в её молитвенный подвал того самого местного католического священника – он успел заглянуть внутрь и, увидев мерцание догорающей свечи, сделал какой-то свой вывод об увиденном. При этом он не стал спускаться в подвал – напротив, отпрянув от входа с выражением некоторого испуга и даже торжественности на лице, он сделал шаг навстречу Эми. “Этой ночью в нашем благословенном городе было совершено страшное преступление”, – обратил он свою речь к девушке, то заглядывая ей прямо в глаза, то внезапно отводя взгляд в сторону, – “Только злые силы могли сподвигнуть кого-то на это! Итак, известно ли тебе что-то о произошедшем, Эми Брайан?” Матушка, услышав их фамилию в таком контексте, вскрикнула и обомлела. Двое мужчин, стоявших рядом, подхватили бедную женщину и увели прочь. Между тем Эми промолчала, хоть ей и был задан прямой вопрос. Ей стало страшно, но, в любом случае, она ничего не знала о произошедшем. “Что ж, я буду с тобой прям – в произошедшем подозреваешься именно ты!” Эми не выдержала бегающих глаз обвинителя и потупила взор. Да, она уже почти поняла, что, собственно, происходит: похоже, настала её очередь стать жертвой суеверий – и причиной тому только цвет её волос. “Скажи, чем ты занималась в подземелье? Будь откровенной – ведь ты призывала злые силы?” Благодать умиротворения после усердной молитвы – только это каким-то чудом помогало девушке молчать. Мысли с молниеносной скоростью текли в её сознании в самых разных направлениях – ей хотелось говорить или даже кричать, выражая испуг, возмущение и растерянность… Но она молчала. “Молчишь? О, да! Ведь всё слишком очевидно – не так ли? Я вот только одного не могу понять: почему одна свеча, а не шесть? Ведь обычно у тебя их шесть – это уж точно!” Сказав последние слова с такой уверенностью, словно это уже доказанный факт, священник кивнул мужчинам: “Ведите её на площадь!”

Эми безропотно зашагала в сторону площади, сопровождаемая странным отрядом из мужчин-односельчан. Девушка, конечно, заметила, что сами они, находясь под воздействием разбушевавшегося суеверия, боялись её настолько, что даже не решались подходить слишком близко. Тем не менее, идя к площади, они продолжали держать её в своеобразном кольце – так что о побеге нечего было и думать… В сознании девушки зазвучал прежний холодный голос: “Ты что, серьёзно? Ты так и будешь молчать?! Ты что, и вправду не понимаешь, что буквально двумя предложениями ты уже давно могла остановить этот страшный сон, в котором ты оказалась?” Под влиянием этой мысли Эми чуть-было не выкрикнула слова объяснения в свою защиту, но тут же сдержалась. Перед её внутренним взором возник Христос, стоящий перед Пилатом, и она снова вспомнила строки Писания: “Как овца, ведён был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих”. Голос земного благоразумия продолжил с ещё большим напором, словно уже становясь язвительным – можно было подумать, что это кто-то очень злой находится рядом с ней и уже буквально кричит на неё: “Вот теперь я убедился, что ты сошла с ума! Да ведь у тебя железное алиби: твоя мать легко подтвердит, что ты вчера ночью была дома! Твоё молчание – это настоящее преступление против матери! Кто о ней теперь будет заботиться? Неужели ты не понимаешь, что сама делаешь этот день последним днём твоей жизни?” Голос старался напрасно. Эми словно умерла для подобных рассуждений – вспомнив утешительные строки из 22-го Псалма, она мысленно стала цитировать наизусть: “Господь – Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться…”.

Наконец, оторвавшись от своих мыслей, юная христианка заметила справа и слева от себя людей – и по мере приближения к площади их становилось всё больше. Это также были её односельчане, которые присоединялись к окружавшим её мужчинам и, по всей видимости, шли вместе с ними на площадь, чтобы стать свидетелями расправы над мнимой преступницей. С высоты птичьего полёта можно было видеть, как потоки людей с разных сторон стекались на площадь. Можно было подумать, что жителей деревни туда притягивало словно магнитом… Неужели новость о том, что преступление раскрыто, и вправду способна облететь деревню так быстро?

Наконец толпа привела девушку на площадь. При этом, несмотря на все переживания, Эми почувствовала нечто необыкновенное, как только зашагала по площади. Ей показалось, что сама атмосфера здесь наэлектризована чем-то умиротворяющим – словно она пришла не на место, где будет вершиться народный самосуд, а в своё молитвенное убежище. Ей снова померещился белый голубь… Площадь быстро наполнялась людьми. Эми была принуждена подняться на имевшееся здесь деревянное возвышение. Вместе с ней по ступеням взошёл и католический священник. Выдержав паузу и обозрев внушительную толпу, собравшуюся на площади, он дождался, когда народ затих. Можно было заметить, какое сильное влияние священник имел на своих односельчан. Но также можно было заметить и кое-что гораздо более необычное: люди как будто тоже начинали чувствовать необыкновенную наэлектризованность в атмосфере. Было видно, что кое-кто из народа в недоумении озирается, пытаясь понять источник удивительного ощущения… Бросив взгляд на Эми, священник громко обратился к народу: “Все вы, конечно же, знаете, что произошло этой ночью в нашем благословенном городке. Я долго молился, чтобы Провидение не позволило виновному остаться безнаказанным. Затем, получив озарение свыше, я вспомнил слова из Святой Библии, из Евангелия от Варфоломея, где сказано: “И наложи заклинание на нечестивую душу, и не возможет изречь ложь”... Что я и сделал! И как вы думаете? Давно подозревая Эми Брайан (при этом священник, не поворачиваясь к ней, указал на неё рукой) во взаимодействии с потусторонними злыми силами, я сегодня же отправился её разыскивать, и дома её не оказалось! Она была найдена в подземелье, во мраке, нарушаемом лишь одной свечой, которую она не успела спрятать! И здесь со мной есть несколько мужей, которые подтвердят правдивость моих слов! (Священник всё сильнее повышал голос, становясь всё более эмоциональным.) Затем ей был задан прямой вопрос о содеянном, и она промолчала – в соответствии с моим заклинанием она не смогла произнести ложь! (При этих словах в народе раздались возгласы то ли удивления, то ли негодования. Толпа также начинала становиться всё более эмоциональной.) И теперь, во удостоверение сказанного мною, наблюдайте и судите вместе со мной!” – Священник повернулся к Эми и громко спросил: “Эми Брайан! Ты обвиняешься в том, что заслуживает наивысшего и сиюминутного возмездия! Итак, что ты скажешь теперь в своё оправдание?!” Толпа внезапно замерла, затихнув, чтобы не упустить ни единого слова. Эми ощущала себя словно в каком-то сне. Она чувствовала, как пульс тяжело стучал в висках, а дыхание замирало. Она уже приняла своё решение и знала, что не произнесёт ни единого слова в своё оправдание. “Отче! прости им, ибо не знают, что делают”, – вдруг вспомнила она слова Иисуса на кресте. На её глазах выступили слёзы… Несколько долгих секунд молчания и всеобщего ожидания закончились. Священник завопил: “Моё заклинание действует! Она просто не может сказать ложь! Разве не очевидно, что виновна именно она?” Толпа заревела от злобы, смешанной со страхом. Но почему-то вспышка народного гнева, вместо того чтобы разгореться, как-то неожиданно угасла, и многие в толпе опять стали растерянно озираться по сторонам. Эми окинула взором всю площадь и только сейчас заметила движение слева от возвышения, на котором она стояла. Это люди, её односельчане, подходили, неся хворост и сбрасывая его в одну кучу, которая очень быстро должна была стать огромной… “О, нет!” – неожиданно для всех выкрикнул священник, который и сам только теперь заметил народную инициативу с хворостом, – “не на этот раз! Ибо сегодня день святого Иоанна Крестителя! А потому, чтобы дать этой заблудшей душе хоть малейший шанс оказаться в чистилище, преступница должна отойти так же, как отошёл в иной мир Иоанн!..” Люди, нёсшие хворост, остановились, и толпа замерла, впечатлённая набожностью и таким милосердием своего священника, – в то время как тот властным жестом вызвал к себе кого-то, стоявшего рядом с помостом. Медленно на возвышение поднялся мужчина крепкого телосложения, предварительно надевший на голову устрашающий ярко-красный колпак палача. В руках он нёс меч, держа его обеими руками перед собой и направив остриём вниз. Мужчина был специально вызван из большого города, чтобы осуществить эту роль карателя. Подразумевалось, что он знаток своего дела – и даже такое церемониальное несение меча должно было внушать торжественность возмездия. Но происходило что-то странное. Эми, бросив взгляд в сторону палача, поспешила погрузиться в безмолвную молитву и не заметила того, что заметили многие в толпе. Поднявшийся мужчина слегка подрагивал и даже как будто один или два раза споткнулся, прежде чем дошёл до священника и встал рядом с ним. Было впечатление, что у палача озноб, который он безуспешно пытается скрыть. Вероятно, мужчина был рад, что его лицо было скрыто, потому что он явно переживал какое-то напряжение – и очень не вовремя… Священник, стоявший сбоку, ничего этого не заметил. Вскинув руки в направлении толпы, он прокричал: “Да свершится же правосудие!” Эми, опустив голову, отчаянно искала в молитве душевных сил. Но тут внезапное оживление в народе привлекло её внимание, и вместе с остальными она вдруг увидела белого голубя, который летал высоко в небе прямо над площадью. Выглядел он очень необычно – возможно, это объяснялось переливами солнечных лучей на его белоснежных перьях, а возможно, и нет… Эта светлая картина сильно ободрила девушку – она поняла, что всё её устрашающее закончится скоро, очень скоро! Священник же, по-своему истолковавший явление белой птицы, удовлетворённо кивнул и скомандовал палачу: “Действуй!” В толпе раздался приглушённый стон. Посмотрев в ту сторону, Эми вдруг увидела свою дорогую матушку, которая в полуобморочном состоянии отчаянно рыдала, сдерживаемая от падения на землю окружавшими её в толпе женщинами. Мать, оправившись после первого потрясения при аресте её дочери, конечно же, поспешила на площадь, чтобы попытаться избавить дочурку. Не раз, и не два она хотела выкрикнуть мольбу о пощаде или же пробиться сквозь толпу к помосту – но оказывалась для этого слишком слаба. Эми почувствовала, что её сердце разбито. Волнение за дорогую матушку захлестнуло её, в глазах резко потемнело, и разум затуманился… Палач, которого трясло всё сильнее – так что даже священник наконец-то заметил странность в его поведении – тем не менее оказался способен на резкие и решительные движения. Несколькими шагами он неожиданно быстро приблизился к девушке и, чуть ли не в каком-то отчаянии вскинув меч, сделал своё последнее движение: меч, взмыв в воздух, резко опустился вниз. В этот момент сотни односельчан увидели, как тело Эми Брайан рухнуло на платформу…

Красивое летнее голубое небо над площадью и освещённый лучами яркого солнца белый голубь, летающий над площадью – это всё, что увидела Эми, открыв глаза. Внезапное сильное переживание за матушку стало “последней каплей”, и девушка упала в обморок, но, похоже, падение было, что называется, удачным: она ничего себе всерьёз не повредила – только все звуки окружавшего многолюдства куда-то исчезли, так что в её сознании воцарилась великая тишина. Она лежала на платформе, смотрела вверх, наблюдая за птицей, и не хотела переводить взгляд куда-то ещё… Но по мере того как девушка начала приходить в себя, звуки стали возвращаться, и вдруг она осознала, что кто-то прямо рядом с ней горько и безудержно рыдает. Резко приподняв голову, Эми увидела, что мужчина, тот самый, который должен был быть её палачом, сняв свой колпак, упал на колени, и, уткнувшись в платформу, рыдал, словно каясь перед всем собравшимся народом. И действительно: прислушавшись, Эми наконец разобрала, что за фразу, единственную фразу, вновь и вновь повторял сквозь рыдания мужчина. “Это я совершил преступление, это я!..”.

Всего за несколько минут до этого он находился в страшном душевном борении. Абсолютно неведомое мужчине до этого часа переживание – осознание своей греховности – стало опускаться на него ещё тогда, когда он стоял перед помостом и также чувствовал в атмосфере странную наэлектризованность. Осознание греховности усиливалось так быстро, что к моменту вызова на возвышение мужчину слегка трясло, поскольку сознание собственного достоинства и чувство долга отчаянно боролись с душой, которая вот-вот была готова разрыдаться у всех на глазах. Взрослый холодный интеллект ожесточённо сражался с новым нежным чувством, навеваемым извне – мужчина держался до последнего. И в этой отчаянной борьбе, чуть ли не подбежав к девушке, он даже попытался привести приговор в исполнение – но взмывший в воздух меч был обречён рассечь только воздух и упасть не ближе чем в метре от Эми. Как раз в этом момент она и потеряла сознание, упав на платформу. А следом за ней на платформу упал и сам палач – осознание греховности окончательно пронзило его, и, не в силах более сдерживаться, он разрыдался так громко, что это услышали все. Впрочем, это был только первый сюрприз, который обнаружила очнувшаяся Эми. Поднявшись наконец на ноги с намерением в первую очередь отыскать глазами дорогую матушку, девушка ещё острее ощутила сладкую знакомую наэлектризованность в атмосфере, возвращающую её мысли в молитвенное убежище. Наибольшим же чудом для неё было то, что теперь это ощущали, похоже, все собравшиеся на площади – без единого исключения! Большинство людей в толпе стояли, потупив взор, а некоторые уже были охвачены теми же симптомами, которыми несколько минут назад был охвачен палач. К своему восторгу Эми обнаружила, что её любимая мама, за которую она молилась столько лет, была одной из первых, получивших это сверхъестественное переживание. Стоя на возвышении, девушка увидела, как матушка стоит на коленях в толпе и плачет – на этот раз уже не из-за дочки, но из-за осознания своей греховности! Это осознание сражало в толпе одного за другим – кого-то быстрее, а кого-то медленнее. Число людей, опускающихся на колени, быстро и неизменно росло. Происходило нечто настолько могущественное и необычайное, что Эми показалось, будто она резко проснулась от самого страшного сна в своей жизни и погрузилась в другой сон – самый прекрасный в её жизни… Постепенно все, абсолютно все жители деревни, пришедшие на площадь, оказались на коленях. Казалось, что какая-то могущественная сила, более мощная чем самый мощный магнит, не позволила кому-либо уйти или сбежать с площади до того, как он был пронзён горьким осознанием своей греховности. А всё потому, что девушка молилась молитвой веры не за одного и не за двух, но за всех односельчан! И теперь не один, и не два, но сотни людей, рыдая, повторяли одну и ту же фразу: “Это я совершил преступление! Это я!..”.

Но где же священник? Эми быстро нашла ответ на этот вопрос: с ним, похоже, произошло более необычное, чем с кем-либо из остальных. Сражённый сверхъественной силой, он лежал на платформе лицом вниз настолько неподвижен, что можно было подумать, будто он умер. Лишь подойдя ближе, Эми увидела, что он дышит, а также услышала, что он тихо, но отчаянно что-то шепчет. Светлый взгляд озарил лицо девушки: она поняла – впервые за много лет он шепчет Богу…

История умалчивает, сколько часов продлилось это сверхъестественное собрание в одной из деревень северной Англии, но известно, что этот самый священник, который несколько часов пролежал на платформе лицом вниз и про которого некоторые думали, что он и вправду умер, наконец, встал, и, обратившись к коленопреклонённому народу, сказал во всеуслышание: “Это я совершил преступление! Это я!”...

***

[Шотландия, несколько недель спустя.]

Сидя в своём кабинете на втором этаже, высокий статный мужчина, несколько минут назад закончивший молиться, читал свою Библию на родном языке: “Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чём молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными.” Шум с улицы привлёк внимание мужчины, и он увидел, как во двор галопом въехал молодой человек, явно хорошо управлявшийся с лошадью. Мужчина поднялся и подошёл к окну, искренняя улыбка озарила его лицо – и он пошёл встречать своего молодого друга, который уже поднимался по лестнице на второй этаж. “Пастор, как я рад тебя видеть!” – “Взаимно, Дэнни, взаимно!” Друзья обнялись. “Ну, рассказывай, дорогой мой! Как дела у святых в Англии? Что насчёт той самой деревни? Получилось ли у тебя там побывать?” – “О, да! Я как раз оттуда! Пастор, это что-то глубоко впечатляющее – наверное, впервые в моей жизни слухи оказались непреувеличенными! Там не просто вся деревня примкнула к диссидентам, оставив католицизм – но и лидером их является сам их бывший католический священник! Говорят, что прямо накануне своего столь необычного обращения он сфабриковал какое-то преступление, которого на самом деле никто не совершал – с той целью, чтобы затем обвинить в нём другого человека за его инакомыслие. И представляешь: в тот день, когда разразилось это удивительное и мощное пробуждение, люди настолько остро осознавали вину за свои личные грехи, что каждый считал именно себя виновным в этом преступлении. Каждый понимал: даже если преступление совершил и не он лично, он всё равно ответственен за это – ведь будь лично он христианином, то, возможно. его влияние остановило бы преступника – то есть мнимого преступника… Надеюсь, я понятно рассказываю?” – смущённо спросил Дэнни. – “Всё в порядке – продолжай!” – с улыбкой успокоил его пастор. – “Так вот: этого бывшего католического священника недавно избрали пастором в этой деревне – мне и сейчас во всё это с трудом верится, но я лично с ним виделся и разговаривал! О, видел бы ты эти глаза, зажжённые искренней верой!.. Кстати, об огне: огонь веры охватил и соседние поселения – что впрочем неудивительно при таком количестве обращений за один день! Иными словами, дорогой пастор, я только что прибыл оттуда, где, хоть, возможно, и в меньшем масштабе, но снова повторилась Пятидесятница!.. О, если бы ты только почувствовал, какая там атмосфера! Лично у меня впечатление, что это лучшее место из всех, в которых я побывал за всю свою жизнь!”

“Да, это впечатляет!” – заговорил после короткой паузы пастор. – “Это действительно впечатляет! Дэнни, да там явно не обошлось без какого-то молитвенника – упорного, настойчивого, неотступного молитвенника!” – “Или молитвенницы…” – загадочно улыбнулся Дэнни. Пастор оглянулся в сторону своего кабинета и сказал: “Слушай, у меня отличная идея: а давай прямо сейчас пойдём помолимся!” – “Да, пастор!”, – подхватил Дэнни, – “давай помолимся!”

***

Использованные стихи из Библии (в порядке их появления):

• Ев. от Иоанна 12:24: “Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода.”
• Ев. от Луки 17:33: “Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её, а кто погубит её, тот оживит её.” 
• Откр. 12:11: “Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти.”
• Евр. 12:3-4: “Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. Вы ещё не до крови сражались, подвизаясь против греха”.
• Ис. 53:7: “Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, ведён был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.”
• Ев. от Марка 14:61: “Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?”
• 2 Кор. 1:8-9: “Ибо мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мёртвых”.
• Ев. от Матфея 26:63: “Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?”
• Мих. 7:5: “Не верьте другу, не полагайтесь на приятеля; от лежащей на лоне твоём стереги двери уст твоих.”
• Псалом 22:1: “Псалом Давида. Господь – Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться”.
• Ев. от Луки: 23:34: “Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. И делили одежды Его, бросая жребий.”
• Римл. 8:26: “Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чём молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными.”

Однажды веселому розовому поросёнку по имени Персик надоело разгуливать по двору, где жили куры, петух, овечка и многие другие обитатели. Он знал уже наизусть каждый сантиметр, хотя двор был достаточно просторный. Персик решил совершить небольшую прогулку в соседний березовый лесок, который был такой светлый и привлекательный. Там щебетали незнакомые птички и ласково шумели длинные волосы белоснежных березок...

Поросенок смело прошмыгнул в дырку в старом деревянном заборе и радостно похрюкивая, поскакал в лесок. Вскоре он уже радостно оглядывался по сторонам, прыгая по мягкой травке под березками. Найдя небольшой и крепкий грибочек, оббежал вокруг него и куснул за шляпку. Шляпка оказалась сладковато-безвкусная, поэтому он не стал дальше задерживаться у грибка, понимая, что времени у него на прогулку немного и скоро надо возвращаться назад, пока его не начнут разыскивать.

Он углубился в лесок, стараясь запоминать, откуда он пришел. Стали все чаще попадаться елочки, немного стемнело, а потом перед ним появилась открытая полянка с небольшими холмиками травы и странными вялыми деревцами, иногда растущими возле этих холмиков. Светило солнышко... Персик решил, что быстренько пересечет эту полянку и начнет двигаться по направлению к дому. Под копытцами странно начала хлюпать вода... "Откуда на полянке вода?" - подумал поросенок, продолжая прыгать.

Чавкание под его копытцами становилось все сильнее и он решил двигаться с кочки на кочку. Ему становилось все более не уютно и он спешил покинуть это странное место... Когда он почти пересек эту полянку, то прыгая с одной кочки на другую, он все же не удержался и плюхнулся в лужу между кочками. Лужица была небольшая , но опереться было не на что - похоже, что дна у нее не было... Персик барахтался в мутной жиже и не понимал, почему он не может никуда продвинуться - ни вперед, ни назад... 

Чем больше он барахтался, тем больше он погружался. Казалось, что кочки вокруг него так близко, но почему-то, он никак не может добраться ни до одной! Он думал: "Ну, ничего страшного, я достаточно сильный поросенок... сейчас немного отдохну и кааак прыгну!" Он на секунду расслабился, но тут же начал погружаться. Он дернулся, продолжая тщетные попытки выбраться и тут в его испуганной маленькой голове прозвучал Голос : "Ты не выберешься сам. Тебе нужна помощь." Персик удивился и подумал: "Никогда не слышал, чтобы поросята разговаривали сами с собой!" Но Голос откуда-то изнутри снова сказал в его голове: "Ты не выберешься сам и погибнешь. Тебе нужна помощь."
- Так кого же мне просить о помощи, когда тут никого нету?! - закричал Персик, почти захлебываясь в мутной густой тине.
- Меня! Только Я смогу тебя спасти! - ответил Голос и продолжил - кричи скорее, зови на помощь!!
И поросенок начал сперва неуверенно, но потом все громче и отчаяннее кричать:
- Помогите... помогииииите... Я тонуууу!

Из последних сил, когда его глазки залепила мутная жижа, а над водой остался только пяточок и ушки, он пробулькал тому Голосу, Который с ним говорил:
- Я погибаю! Спаси меня!!!
Болото втянуло его в себя и солнечный свет померк... И он почувствовал, как кто-то схватил его за маленькие ушки, которые еще остались на поверхности и с силой потянул его из трясины. Ему было неважно, что это было больно... Потом Кто-то сильный подхватил его за копытца и еще сильнее потянул наверх. Блеснул солнечный свет сквозь слипшиеся глазки...
Персик лежал на холмике под березкой, которая ласково и тихо шелестела листочками... Под ним была лужа, но земля быстро впитывала болотную воду. Персик поднял голову и посмотрел по сторонам, чтобы увидеть своего спасителя, но никого не увидел. Тогда он тихонько заплакал и слезки побежали двумя дорожками по его грязной перепачканной мордочке. Всхлипывая и похрюкивая, поросенок шептал:
- Спасибо... спасибо... Спасибо, что Ты спас меня...
И услышал тихий - тихий ответ:
- Я хотел спасти тебя.Спасибо, что позвал Меня...

Далеко-далеко, в просторах космоса родилась новая Звезда. Хоть она и была маленькая, но такая яркая, что, на удивление, ее было видно с Земли. Как уже знала Звездочка от своей бабушки с дедушкой и мамы с папой, что Земля - это планета, на которой живут люди.
Они ей много рассказывали про дальние звезды, созвездия, планеты, кометы и так далее, ведь они были очень большими и древними звездами, много чего видели, слышали и знали. 
Малышка была, на радость родным, замечательным ребенком, послушным, милым, добрым созданием. Семейство звезд было очень счастливо.
Шло время. Подрастала Звездочка, умнела. И было ей, ой, как интересно, что же происходит там, далеко. Как поживают другие планеты и звезды. И не было более любознательного создания во всей Вселенной. 
Крошка старалась разузнать все обо всем у всех, с кем ей удавалось пообщаться. Это были и звезды всех возрастов и видов, и метеориты, и астероиды. И несколько далеких планет, с которыми общались местные звезды и планеты своеобразной почтой, передавая сообщения через вечно снующие по космосу кометы, проносящиеся мимо со скоростью света. 
Однажды мимо нее и ее маленькой подруги пролетала большая комета. Они, как обычно, конечно же, стали ее расспрашивать, кто она и куда летит. И комета стала рассказывать о дальних прекрасных местах, куда она как раз сейчас направлялась, где так интересно, так ярко, светло, много разных комет, планет. Что развлечения там так и плещут через край. Не то, что в этом скучном и не интересном месте, где нет скачущих веселых огоньков, разнообразных цветных всполохов света, невероятного космического газа, и много-много еще чего. А так же о том, что по пути она будет пролетать все возможнейшие интересные места и их обитателей.
Глазки маленькой подруги звездочки загорелись интересом. И, недолго думая, она последовала вслед за кометой.
А наша Звездочка осталась, решив расспросить своих родных, что же там, за гранью видимости вдалеке, что даже ее чуткий взор не мог разглядеть, что там находится и происходит. 
Когда же она стала расспрашивать у своих родных об этом, то все единодушно говорили ей о том, что там очень опасные места. И ни одна звезда больше оттуда не возвращалась, так как погибала. 
Они рассказывали о страшных черных дырах и многом другом, что поджидало всех легкомысленных в тех темных далях. 
Малышка Звездочка очень загрустила по поводу своей маленькой подруги, так как проходило время и время, и снова время, а она не возвращалась…
Но все равно, разве успокоишь неуемное молодое любопытство? Звезду так и продолжало туда тянуть.
И вот однажды, когда малышка уже почти разочаровалась в том, что узнает еще хоть что-нибудь интересное и необычное о том мире в дали, мимо пролетала очередная комета. Только эта была очень-очень большая, черная с ярким красно-оранжевым хвостом. 
- Здравствуйте, мадам Комета! - поздоровалась звездочка.
- Здравствуй, малышка!
- Мадам Комета, а куда вы летите?
- Я лечу с севера как раз на юг, в дальние, не видимые отсюда, уголки Вселенной.
- Ой, мадам Комета, а вы там раньше были, ну, в тех дальних краях космоса?
- Да, крошка, я много где была. И там я не раз была.
- Расскажите, пожалуйста, как там? И правда, что там есть страшные черные дыры, и что звезды оттуда больше не возвращаются?
- Все это глупости. Там не страшно. Там весело и интересно. Да к тому же вон я сколько раз там бывала и уж точно знаю, о чем говорю.
- Но как же слова мамы с папой и дедушки с бабушкой. Ведь если они считают это место нехорошим, то почему вы говорите, что там хорошо?
- Ой, они просто скрывают это от тебя. Они не хотят, что бы ты туда отправилась. Боятся, что после этого ты к ним не вернешься, потому что просто не захочешь быть тут с ними, где скучно. Да и сами-то они там не были?
- Думаете? А как же мне туда отправиться? Разве я могу полететь туда, как вы?
- О, да, можешь, конечно. Просто оторвись от своей орбиты и лети.
- Все так просто?
- Ну да. Ты хочешь полететь со мной, а то мне уже пора? 
- Я… я… не знаю… Мне надо подумать.
- А, ну тогда я в путь, приятно было поболтать.
- И мне было приятно. Хорошего вам пути.
И яркая Комета отправилась далее.
А малышка Звездочка задумчиво проводила ее взглядом.
Ей было очень-очень интересно отправиться вслед за Кометой, но что-то внутри ее останавливало. «Ну не могло просто вот так там все быть хорошо, куда она отправлялась, раз родные и знакомые говорят обратное, - рассуждала наша Звездочка – а, может, они и правда что-то скрывают? Так как мне во всем этом разобраться? Может, еще раз попробовать спросить у бабушки или мамы? Или нет…. Раз они не хотят со мной разговаривать об этом, то и я не буду. И да, завтра же в путь!!!»
Она решила отдохнуть до следующего дня.
И ей приснился удивительный сон.
Она увидела толпы маленьких милых звездочек, которые летели в хвосте у кометы, с выражением довольства и счастья на лицах. Радостно переговаривались между собой, щебетали, играли в догонялки. Мимо них проносились галактики, планеты, звезды… Нет, не так, это они мимо всего этого проносились с огромной скоростью, удивленно все разглядывая, пытаясь завести беседу с небесными телами. Но… Мало кто им отвечал. А вслед звездочкам летели грустные жалостливые взгляды. Но звезды этого не замечали. 
А потом стали вливаться в общий поток другие кометы с хвостами из звезд. Звезды знакомились друг с другом. 
Затем вся эта процессия влетела в зону дальних уголков Вселенной. Постепенно игры и болтовня среди звезд стали затихать, а вскоре и вообще прекратились. Вместо этого они неуверенно, и даже как-то испуганно переглядывались между собой. Стало заметно, что девочки звезды дрожат…. Что-то такое угрожающее нависло над всеми ними. Но было не понятно, что же это такое. Только кометы впереди оставались все такими же развеселыми, довольными и уверенными. Странно, но вокруг действительно все выглядело так, как будто здесь веселый праздник. Цветные огоньки, звуки радости, разноцветные газы. Но звездам было как-то не до веселья. Казалось, что с каждым мгновением они становятся все напряженнее и напряженнее.
И вдруг, впереди летящие кометы разделились и резко разлетелись, одни вправо, другие влево. А перед несчастными звездами предстали огромные прожорливые черные дыры. 
Звезды в панике закричали, попытались броситься назад. Но все это было бесполезно. Черные дыры стали поглощать их одну за другой, просто всасывая в себя… И все они исчезли в утробах этих загадочных «существ». А среди них Звездочка увидала свою подружку…
Всхлипывая, Звездочка проснулась… Вся в слезах. Теперь-то она все поняла! Как можно было пожертвовать ради какого-то веселого приключения своим ярким светом? Никто из них этого не понимал и не ценил. Это звездная драгоценность. Каждая из них должна его беречь, изо всех сил.
Да, ни за что на свете она не захочет потерять небесный свет и оказаться там... в тех темных уголках Вселенной.

Она оглянулась по сторонам и увидела, как со всех сторон, то здесь, то там, стремительно падали вниз, и гасли маленькие звезды. Она изо всех сил вцепилась в свою маленькую орбиту и стала сиять все сильнее и сильнее. И разгорелась так ярко, что ее свет пробился даже к усталому путешественнику на далекой планете Земля, который смог сориентироваться и радостно продолжить свой путь в верном направлении. 

Она устало брела по вечернему лесу, понурив свою изящную головку…. Молоденькая олениха заблудилась. Вот уж она не думала, что в своем прекрасном лесу, где она знает все звериные тропинки, полянки с высокой и сочной травой, светлые рощицы березок и густые, мрачные еловые заросли, она может потеряться. Но когда внезапно раздался очень отдалённый звук выстрела ружья, то всё стадо бросилось в густой лес, спеша как можно быстрее удалиться от опасности. Наша Оленя неслась, как ей казалось, быстрее порыва осеннего ветра, ведь она уже пережила одну осень и суровую зиму и уж точно знала, как быстро дует северный ветер. Когда же наплыв страха и паники начал проходить, и ее сильные ноги стали как-бы немного уставать, она сбавила ход и поняла, что оказалась одна, в незнакомом лесу.

«Итак, был поздний летний вечер, и я брела совсем одна, и такая усталая и голодная…» - она уже составляла рассказ своей маме и родным о том, что же с ней произошло, что она уцелела в этой неравной схватке с… с кем же схватка то была? С охотником и его собаками, преследовавшими ее по пятам, а она ловко и стремительно ускользала от них…  нет, она бежала из последних сил, потому что подвернула переднюю правую, нет, левую ногу!» Да, мысли переполняли ее молодую голову, потому что она любила что-нибудь рассказать этакое, да и всем вокруг нравились ее часто почти фантастические рассказы.

Но вскоре она устала не только брести по незнакомому лесу, но и сочинять тоже. Неужели придется ночевать здесь, где полно хищников, вдали от стада? Надо срочно выбираться отсюда! Она повертела головой, попыталась сориентироваться, но тщетно. Никаких знакомых признаков, запахов, все здесь чужое…. Когда весь ее ажиотаж от происходящих событий закончил свое бурление, ее мордочка приняла свое обычное, уже почти устоявшееся выражение лёгкого недовольства и печали. Даже это приключение не изменило его….

Устало размышляя о своем бесперспективном будущем, Оленя неожиданно выбрела на берег небольшого лесного озерка. Она обрадовалась простору и поспешила припасть губами к воде, в которой она так нуждалась. Утолив жажду, она почувствовала, как силы к ней возвращаются.

Над верхушками деревьев опускалось прекрасное солнце, окрашивая все багровыми тонами. И тогда она случайно посмотрела вниз, на  гладь темной воды, из которой только что пила… Она увидела там отражение и сразу же испугалась, подумав, что на берегу есть еще кто-то. Резко отскочив в сторону, Оленя огляделась и успокоилась, поняв, что на берегу никого нет, кроме нее. Тогда кого же она видела в отражении? Робко и осторожно она приблизилась к краю воды и вновь посмотрела вниз, все же надеясь увидеть свой обычный облик…

И замерла от удивления -  вместо своей аккуратной оленьей головки с большими выразительными глазами на нее смотрело… дерево! Это было что-то похожее на иву, плакучую иву, которые обычно растут по берегам озер, свешивая в воду длинные ветви и листья. Очень романтичное дерево, но ведь на берегу его не было! Оленя вновь огляделась и вновь ничего не увидела, рядом с ней  были только холмики прибрежной травы, деревьев вообще не росло близ озера. А в воде она видела небольшое дерево плакучей ивы… « Да, вот уж будет что рассказать…. Похоже, я передышала здешним свежим воздухом…»

И тут в ее голове прозвучал тихий и спокойный Голос: «Отражение в озере – твоё». Оленя потрясла головой. Ей совсем не по себе стало от всего происходящего, но страха почему то не было. Вновь прозвучал тихий Голос: «Отражение, которое ты видишь,  это ты».

«Никогда не слышала, чтобы озёра разговаривали! Наверное, я еще много чего не знаю…» - подумала озадаченная Оленя, все рассматривая подрагивающее отражение дерева в воде.

- Ну, ладно…  Если это я, то почему дерево? –  спросила про себя Оленя. Голос ответил:

- Рассмотри это дерево, разве ты не видишь в нем себя?

Весь облик плакучей ивы говорил о грусти, меланхолии, слезах, несчастье и плохом настроении. Оленя продолжила странный диалог:

- Но ведь я совсем не такая! Разве я не красивая, молодая… - тут она вспомнила, с какими мыслями она шла по лесу, пока не вышла к озеру. Вспомнила свое обычное внутреннее состояние… каждодневное, обыденное. Мысли побежали дальше, и она вспомнила своё окружение, братьев и сестёр и других молодых оленей, с которыми она проводила своё детство и юность. Вспомнила своих друзей, которые совсем недавно, будучи детьми, играли вместе, и вот, они уже стали парой…Так же на память ей пришла одна молодая особа, которая вместе с родителями мигрировала в дальние края и теперь от  нее иногда доходят вести, как там красиво, какие там цветы, не такие, как здесь. Какие там другие деревья, множество лугов, покрытых сочными травами… и Олене так хотелось побывать там, чтобы тоже насладиться всем этим. Ну почему все они счастливы, а она – нет?!...

Краем глаза она заметила, как что-то дрогнуло в озерной воде. Вглядевшись в отражение, она была удивлена и опять чуть не отпрыгнула от края. На нее из воды смотрела цапля! Конечно же, рядом, на берегу, никого не было.

- И что, это тоже – я?

- Да, это все – ты.

Цапля гордо возвышалась на одной ноге, обиженно и независимо смотря куда-то вдаль. Олене даже смешно стало от такой фигуры и она прыснула от смеха.

- А почему я не вижу себя такой, какая я есть? Или меня уже нету?...

Она оглядела себя и убедилась, что не превратилась в птицу и не покрылась листьями, как ива, но осталась молодой оленихой.

- Потому что я вижу тебя такой – ответил загадочный Голос – и как я тебя вижу, так и ты видишь.

- Значит, ты – озеро? – спросила Оленя. Ответа не было.

Посмотрев вновь на отражение, она еще больше удивилась: на нее пристальным и сердитым взглядом, не смотря на красивые и длинные ресницы, смотрела… кенгуру! Оленя с огромным трудом вспомнила, что же это за такое существо на нее смотрит, после того, как у нее всплыли в голове рассказы той самой ее подружки, которая перебралась с родителями в прекрасные места. У кенгуру была большая как-бы сумка на животе, большой карман, из которого виднелось все, что она туда складывала: и цветочки, и необычный камушек, и какой – то аппетитный фрукт….  Но при всем этом богатстве, которым она обладала, выглядела она совсем не доброжелательно, а наоборот, отталкивающе. Казалось, что она заберет себе всё, что только сможет, но при этом так и останется недовольной.

- Какая же ты неприятная…. – проговорила с некоторым презрением Оленя. Снова раздался Голос:

- Не забывай, что ты видишь себя.

Это расстроило Оленю и огорчило. Она никак не хотела соглашаться с таким фактом, но вскоре к своему стыду вспомнила, как она поступала с ее друзьями, как она относилась к тому, чего у нее не было, а у кого-то было…. Усталая Оленя повесила голову и чуть не заплакала. Ей уже так надоело видеть этих странных существ в озере, и так хотелось увидеть что–то доброе….

Прозвучали слова:

- Стань счастливой – и увидишь себя.

И – тишина. Ближе к другому берегу озера рыбки играли в воде и выпрыгивали в последних лучах заходящего солнца.

- А как? Как мне стать счастливой?!

Эхо ее громкого вопроса прокатилось по озерку и исчезло среди деревьев.

Тут  она вспомнила свою маму, ее умные и добрые глаза и то, что она ей говорила, говорила уже не один раз. Она учила ее, как нужно поступать с другими, что жизнь проходит быстро и нельзя проживать ее беспечно, что нужно оставить за собой добрые следы, а не просто оленьи….

Оленя спросила по-другому, потише:

- Что такое счастье?

Тогда вновь прозвучал тихий спокойный Голос:

- Посмотри в отражение.

Оленя опустила головку и увидела… Там, в воде, возвышалось дерево яблони, со стройным, но крепким ветвистым стволом, которое было усыпано красивыми спелыми яблоками. На дерево налетел ветер, но он не смог обломать ветви, яблоки начали сыпаться, но вскоре дерево распрямилось и многие плоды остались на месте. Казалось, что деревце улыбается и просто сияет от удовольствия, хотя ветки от тяжести наклонились к земле, но ни одна из них не сломалась. Тут к яблоне пришли люди и стали собирать ее плоды. Они ушли с полными корзинами. Подлетели птицы и стали клевать упавшие яблоки, доставая из них семечки. Зажужжали осы, кружась над яблоками и яблоней. И тут Оленя увидела, как под дерево пришли знакомые ей олени, молодые оленята с родителями, те, которых она знала, с которыми выросла в одном стаде. Они тоже начали есть упавшие яблоки, а некоторые даже кусали сочные плоды прямо с дерева.

Как эта картина отличалась от только что увиденной ей надменной и обиженной цапли, и от понурой, плакучей приплакучей ивы,  и уж, конечно, от жадной и недовольной кенгурихи! Это вселило в Оленю такое воодушевление, она так обрадовалась от того, что увидела, что воскликнула:

- О, как это прекрасно, служить другим, радовать их, приносить такие плоды! Кажется, я начинаю понимать, что такое счастье…

И тут, наконец-то, из глубины таинственного озера стало проступать отражение молодой оленихи, с грациозной шеей, красивыми выразительными глазами. Похоже, что она как-будто улыбалась. Оленя так обрадовалась, увидев ее в отражении, и только спустя время поняла, что это - она, сама Оленя и смотрит на Оленю!

Тут снова раздался Голос:

- Тебе пора домой, мама зовет тебя.

И тут – о, чудо! – из самой глубины уже темного леса раздался знакомый и родной голос мамы, звавшей свою потерявшуюся дочку. Оленя радостно подпрыгнула и протяжно закричала ей в ответ.

Голос мамы прозвучал еще ближе, она приближалась.

Оленя повернулась к озеру и сказала:

- Спасибо! Я так тебе благодарна! Я, возможно, еще не знаю, что я буду делать дальше, но я уже никогда не буду прежней!

И она помчалась, перепрыгивая через кусты прибрежной травы, навстречу маме.

А из озера, по-прежнему немного улыбаясь, вслед ей смотрела молодая, грациозная, с выразительными черными глазами, счастливая Оленя.

Автор, композитор и исполнитель - Наталия Лансере.

Король и Книга Закона
Сказка-притча

Жил на свете один добрый король. Он, конечно, жил совсем не один – у него была его возлюбленная королева; так же у него были дети, но так как король прожил уже достаточно много лет, все они разлетелись из его дворца, иногда навещая своих родителей. Он был добрый и достаточно мудрый, поэтому его немногочисленные слуги, воины и несколько друзей любили его и уважали. Мир в его небольшом королевстве не надо было удерживать силой, в нем жили спокойные и послушные своему королю подданные. С соседними королевствами у него также были хорошие отношения, и крайне редко надо было выходить на войну. Но всё же иногда приходилось. Чаще всего это было потому, что на соседей нападали невежественные варварские племена, и, конечно, надо было спешить на помощь.

Наш король любил совершать небольшие экспедиции, путешествовать по густым лесам и не очень высоким горам, преодолевать небольшие трудности, чтобы было что рассказать его королеве. Так и проходили дни его жизни, которых оставалось не так уж много. Он понимал это и часто размышлял, проверяя свое состояние, нет ли у него врагов, с которыми надо примириться, не должен ли он что-то, и самое главное, не боится ли он чего-либо. На первые вопросы ответить гораздо проще, чем на последний, потому что часто оказывается, что внутри живет страх, но он глубоко прячется и себя не выдает по пустякам…

Однажды…во всех историях это ключевое слово, потому что без этого «однажды» что и время тратить на чью-то ничем невыдающуюся жизнь? Итак, однажды…

Король отправился на войну и там… нет, он путешествовал по густому лесу и… нет, он заболел и тогда… Нет, совсем не обязательно куда-то ехать самому, всё что должно случится, часто приходит само прямо к тебе домой. Поздно вечером шёл сильный дождь, барабаня по старой крыше замка. Но кто-то еще стал стучать, не по крыше, но по двери. Слуга пришёл сообщить, что на пороге стоит насквозь промокшая женщина и просит ночлега. Конечно, король и королева велели впустить несчастную. Король сбежал вниз и вошёл в комнату, где находилась гостья. Войдя, он увидел хрупкую фигуру в мокром плаще, с которого натекло воды уже целую лужу. Подойдя, король протянул руку, чтобы поздороваться. Она протянула ему руку из-под плаща, которая была холодная, как лёд. Холод проник даже в самое сердце короля от этого приветствия. Гостья, не отпуская его руки, выглянула из-под капюшона. На него смотрело красивое, спокойное, очень бледное лицо женщины средних лет, которую уже отпустила молодость и не догнала старость. На этом лице не было признаков усталости, и на нем не было ни капельки дождя. От всего ее облика повеяло ужасом, хотя женщина была красива. Она не отпускала руку короля, а тот почувствовал, что не в силах вытащить свою руку, хотя он был достаточно сильным человеком.
 -  Я могу забрать вас прямо сейчас, Ваше величество. Но у меня есть к вам предложение. – Она произнесла эти слова, как королева, которая отдает приказание о смертной казни. Голос ее был ровный, спокойный и почти безэмоциональный. Но от этой короткой фразы в сердце короля проснулся тот самый скрытый страх, который он так старался в себе найти, чтобы победить. Страх проснулся и полностью подчинил себе короля.
 -  Кто вы? – спросил он, не узнавая ни своего голоса, ни себя самого.
 -  Вы правильно поняли, кто я. Я – смерть, – она продолжала. – Итак, я пришла за вами. У меня к вам есть предложение – или вы должны уйти.
И наш добрый король затрепетал от этих слов. Он сразу понял, что совершенно не готов умирать. Он часто раньше думал о смерти, но сейчас он понял, что представлял ее себе совсем не такой, какая она есть. От смерти веяло страшной безысходностью, невозможностью что-то изменить, одиночеством, тюрьмой и бесконечным ужасом. Собрав в себе все силы, он спросил:
 -  Какое предложение?
 -  Я не приду за вами, если вы не прочитаете Книгу.
 -  Книгу? Какую Книгу? – ему стало немного легче, осознавая, что это такое простое условие.
 -  Вы не должны читать Книгу Закона. И тогда я больше не приду к вам.
Изумление короля перекрыло его страх:
 -  Книга Закона?! Эта та, котора я стоит на полке у моей королевы? Что же такого в этой Книге?
 -  Вам и не надо знать, что в этой Книге. В ней – Закон, который никто из людей не может исполнить.
 -  Тогда почему она есть во многих домах, но в них все живы?
Смерть так и не отпускала его руку. Она немного повысила голос на этой фразе и сжала руку еще сильней.  -  Это наш с вами договор и не важно, что насчет остальных. Выбирайте – или я увожу вас, или…
 -  Я согласен, я не буду читать Книгу Закона! – поспешно сказал король. 
 -  Итак, помните, Ваше величество, что как только вы начнете читать эту Книгу, я приду.
И она отпустила его руку. Наш добрый и еле живой король начал растирать онемевшую руку, провожая взглядом смерть, уходящую во мрак ночи и проливного дождя. Со скрипом захлопнулась дверь и наступила тишина. С ее уходом ужас и страх тоже постепенно растворились из атмосферы. Но страх глубоко в сердце нашего короля утвердился, укоренился и больше его не покидал.

Жизнь потекла дальше, плавно маневрируя между берегами прошлого и будущего. Король никому не рассказывал об этой встрече. Но вопросы, появившиеся после разговора со смертью, не покидали его, так же, как и страх. Почему же она так не хотела, чтобы он читал эту Книгу? Ведь король и ранее пытался читать оттуда, но кроме свода правил и указаний, что можно делать, а что нельзя, он ничего из нее не вынес. А так как король был свободолюбивым человеком, то ему так не нравилось, когда его загоняли в какие-то рамки. Поэтому он раньше относился к этой Книге и к тем, кто ее читал, с лёгкой долей иронии и скепсиса, но не теперь. Теперь он понимал, что в этой Книге действительно есть ценность. Но… он всячески обходил ее стороной, понимая, что он больше не свободный человек, каким был раньше. И это угнетало его еще сильнее, чем страх.

Однажды он получил весть, что в соседнем королевстве развязалась война и нужна помощь. Он решил отправиться туда со своим небольшим верным войском. Его отговаривали от этого опасного похода, и королева упрашивала его остаться. Но король был непреклонен, он желал оказать помощь и в тайне хотел удостовериться, правду ли сказала ему смерть, что она не придет за ним. И вот, оказавшись на стене города, который атаковали варварские племена, а жители держали оборону, он увидел, как среди гущи врагов по полю скачет белый, даже мертвецки-бледный конь со всадником в развевающемся плаще. Когда всадник приблизился, король понял, что это она, смерть. Все внутри у него задрожало. Страшный конь приблизился к городской стене и тут один из нападающих вскрикнул и упал, потому что был поражен стрелой. Тотчас всадник наклонился, схватил упавшего и тот исчез в развевающихся складках плаща. Тогда всадник поднял голову и посмотрел на короля. Да, это была его гостья. Тут король услышал свист летящей стрелы и… она удивительным образом пролетела очень близко от него, порвав при этом и унеся с собой кусочек его плаща. Смерть все так же внимательно смотрела на короля, потом она кивнула ему головой и отправилась дальше скакать на своем бледном коне, собирая на поле сражения убитых и раненых…

С тех пор король не один раз видел, как она приходит, чтобы забрать одного из людей, находящихся рядом с ним, но к нему никогда не приближается. Король был человек благородный и всегда желал помогать людям, а тут на его глазах смерть забирала их, а он ничего не мог поделать… Он мучился от всего этого, и страх, поселившийся в глубине его доброго сердца, начал понемногу утихать, а отчаяние и негодование набирать силу.

Как-то раз, путешествуя по своему королевству, король оказался в густом темном лесу со своим небольшим отрядом. Они двигались по лесной дороге при свете факелов и искали ночлег. Тут король услышал, как кто-то стонет. Вскоре они нашли человека, который лежал на обочине дороги, он весь горел от жара и тяжко страдал. Он сказал им, что в лесу есть его небольшой дом, где они могли бы переночевать. Спустя недолгое время они все разместились в той меленькой лачуге, и пока готовился ужин, король остался один с тем человеком. Болезнь одолевала его, он тяжело дышал и жар не прекращался. Король смачивал в холодной воде тряпку и вытирал ему лицо, давал воды, но тому становилось все хуже. Король так переживал за своего нового друга, что совсем забыл про себя, свой страх. Он так хотел помочь страдальцу… И вот тот человек тихо-тихо прошептал:
 -  Ваше величество, пожалуйста, прочитайте мне пару строк из одной из моих книг.
 -  Конечно!
Найдя нужную книгу, король открыл ее… и теперь его обдало жаром с головы до ног, потому что он понял, что держит в руках ту самую Книгу Закона. И она уже открыта… Тут же в комнате повеяло ужасом и страхом и в углу появился знакомый силуэт в черном плаще.
 -  Договор! – голос ее на сей раз звучал громко и грозно. – Наш договор, Ваше величество!
К удивлению короля, страдающий человек, казалось, не видел и не слышал ее. Он умоляюще смотрел на короля с открытой Книгой.
 -  Ваше величество, прочитайте мне оттуда, пожалуйста.
У короля выступил холодный пот на лбу.
 -  Я…может, я могу прочитать из какой-то другой книги?
 -  Договор! – вновь зазвучал голос смерти.
 -  Нет, мне так важно услышать слова именно из этой Книги…особенно сейчас, перед смертью. 
 -  Но почему именно из нее? – в отчаянии спросил король. – Что в ней такого?! У вас же так много книг! А это – Книга Закона, что из нее можно прочитать, кроме свода правил?!
Страдалец посмотрел не короля спокойно, улыбнулся и ответил:
 -  Это не просто Книга Закона. Это Книга Жизни. Это Книга Любви!
 -  Договор! – голос смерти звучал все громче.
У нашего короля всё разрывалось внутри. Страх и ужас сковывали его движения, но отчаяние и несогласие стали подниматься изнутри, превозмогая слово «договор», звучащее непрерывно у него в голове. И он начал читать. Он читал вслух, прямо там, где он открыл Книгу. Сначала он читал медленно и запинаясь, но постепенно голос его креп и звучал все более уверенно. Он чувствовал, как с каждым словом смерть приближалась к нему. Но это его не останавливало. Как же удивлен был наш добрый король, когда вместо свода законов и правил, которых он предполагал услышать, из Книги зазвучала прекрасная история Любви, самопожертвования, победы Жизни над смертью! Он читал вслух о том, как Великий Творец вселенной сошел на землю и жил среди людей, став человеком. О том, как Он позволил злу распять Себя на кресте, умер и воскрес, вопреки смерти. Он добровольно пошел на смерть, чтобы принести Жизнь для тех, кто будет верить… И Он сделал это из-за Любви. Казалось, время остановилось, пока король читал. Когда ж он престал читать и поднял глаза, то увидел своего нового друга сияющим от счастья и окружённым странным свечением. И еще он увидел смерть, которая стояла прямо перед ним и смотрела ему прямо в глаза. Но король уже больше не боялся ее. Он почувствовал, как груз страха, отчаяния, ужаса и невозможности что-то изменить покинуло его, и он вздохнул полной грудью первый раз за все это время. Удивительный Свет вокруг его друга начал увеличиваться, и смерть уже не могла стоять так близко и начала отступать в свой угол. Король увидел, как появились светящиеся сверхъестественные существа, мягко подхватили того, который был болен, и начали его поднимать. Последние его слова были:
 -  Спасибо, Ваше величество. До встречи!
И Свет исчез.
Наступила тишина. Король повернул голову и посмотрел на смерть, стоящую в углу. А она молча смотрела на него. Король первый прервал молчание:
 -  Я нарушил наш договор, но я очень рад этому. Возможно, без этого договора я так никогда бы и не прочитал эту Книгу. Теперь я свободен. Ты можешь забрать меня. Смерть ответила ему бесстрастно:
 -  Теперь я не могу этого сделать.
 -  Почему? – удивился король.
 -  Бессмертные не умирают.
Это были ее последние слова. Она исчезла из комнаты вместе с темнотой ночи, которая вытеснялась первыми лучами восходящего солнца. Наступило утро.

Автор - Rachel Marrion, исполняет - Ирина Коробова, композитор - Наталия Лансере.

Райская Долина
Сказка-притча

I. Шустрик

Новый день у Орла начался как обычно… Камушек за камушком, камушек за камушком... «Ух… Пора подкрепиться» - подумал он и как только взлетел, увидел, что издали к нему летит его давняя приятельница – Голубушка. Ой, как рад был он этой встрече. Но как только она подлетела, он увидел, что глаза ее были заплаканы, а в клюве она держала семена, она всегда приносила Орлу семена разных растений и деревьев.
 -  Что случилось, Голубушка? – спросил напряженно Орел, хотя это далеко не в первый раз ему было видеть расстроенную приятельницу. И он, конечно, догадывался о переживаниях и трудностях, которые проходит Голубушка.
 -  Я совсем отчаялась, не знаю что и делать. Снова мой Шустрик огорчает меня. Вчера спасала его от злой черной кошки, рисковала своей жизнью, лишилась нескольких перьев. А для него это все забавы, он совсем не видит опасности в этом животном, хочет с ней подружится. Она ему нравится, представляешь?!! Сегодня вот опять пришлось его вразумлять и наказывать – расплакалась Голубушка-мать.
Орел немного подумав, помолчав, сказал: 
 -  Я постараюсь помочь, не плачь, все будет хорошо.
«Хотя пока не очень знаю как» - подумал он про себя. – Спасибо за семена, а что это за растение?
 -  Это олива.
 -  О-оо, прекрасно, как давно я хотел ее посадить. Давай сейчас вместе их и посадим и тогда полетим.

Не впервой было Орлу и Голубушке вместе сажать семена. Они уже засевали вместе и злаки, и цветы, и деревья. Непростой это труд: нужно раскидать семена по большой территории, потом принести воды для полива. Но самое трудное было во всем этом – это верить, что когда-то все изменится и мы соберем добрые плоды в радости.

Они вместе посадили дерево оливы, слетали несколько раз за водой к реке, полили семечко и полетели вместе в голубиную семью, к Голубушке, где она была мамой четырех сыночков-голубочков.

Когда они подлетали ближе к дому, Орел сказал: 
 -  Понаблюдаем отсюда.

И они присели на дереве, Орел стал пристально наблюдать за сыночками Голубушки, которые в тот момент были без родительского надзора. Голубушка оттуда ничего не видела, так как это было для нее довольно-таки большое расстояние. Но она знала об орлиной зоркости и просто доверяла. Орел стал наблюдать следующую сцену: 
Шустрик какое-то время заигрывал с большой черной кошкой, то ли пытаясь с ней подружиться, то ли раздразнивая ее, демонстрируя тем самым своим братишкам свою смелость и отвагу. Орел очень напрягся и был уже готов в любой момент сорваться, чтобы спасти глупых птенцов. Игра в кошки-птички продолжалась бы возможно долго, но Орел с Голубушкой решили вмешаться и забрать птенцов в голубиный дом. 
 - Я все понял, я знаю что сделаю.
 -  Что? - спросила Голубушка
 -  Я заберу Шустрика ненадолго к себе и преподам ему пару уроков. 
 -  Хорошо, попробуй,- в отчаянии согласилась Голубушка.

Сыночек-голубочек, конечно, не был в восторге от этой идеи, да и все его братишки слегка побаивались Орла, хоть и давно его знали и уважали, но всегда сторонились, уж очень грозен и строг был для них его величавый вид.

«Ну не съест же он меня» - подумал про себя Шустрик, - «да и любопытно все-таки как он там живет, странный такой… Полечу посмотрю. И все-таки я особенный если только меня Орел пригласил к себе».
- Ну что, полетели? Готов? – уверенным, строгим голосом спросил Орел, давая понять, что впереди будут трудности.
- Гото-ов. – тихо и вяло протянул Шустрик.
- Тогда вперед!

Орел не дал Шустрику ни с кем попрощаться, он дорожил временем. Утро было раннее и они вместе полетели домой к Орлу. А жил он в скале, которая находилась рядом с Райской долиной. Наконец, они прибыли на место.
 -  Ого! – воскликнул Шустрик, - ничего себе «Райская долина», кто ж это так назвал это жуткое место?! 
Шустрик стоял на краю скалы, где жил Орел и смотрел на обширную территорию, похожую на пустыню.
 -  Я назвал. – ответил Орел
 -  С чего это? 
А про себя подумал: «Какая глупость! Да-а, слышал я про странности этого Орла… теперь вижу…»
 -  это не глупость – сказал Орел, - это так и есть, это Райская долина.

Позже ты поймешь почему она так называется.
 - Хорошо, возможно в этом что-то и есть – трепетно ответил Шустрик.
Он осматривал пещеру в скале, место, где жил Орел, и заметил, что у него хранится много зерен и семян разных видов и сортов, но спросить об этом не решался:
«Еще одна странность… Разве орлы питаются зернами, как мы, голуби?»
Даа, жилище Орла действительно находилось довольно-таки высоко и у Шустрика даже слегка кружилась голова. Но вид оттуда был потрясающий!
Через некоторое время Орел куда-то улетел и быстро вернулся, неся в лапах пшеничные колосья. Это был хороший обед для молодого голубенка. Когда же Шустрик захотел пить, они вместе с Орлом полетели к ручью. И пока голубок пил, Орел поднимал по одному камню с края реки и переносил их в другое место. 
«Ого, какие большие камни поднимает, размером с меня. И зачем? Ммм-да, точно чудак!» - думал про себя Шустрик.
Орел заметил недоумение голубенка, но ничего не сказал. Вернувшись в пещеру, он решил побеседовать с молодым птеном:
 -  Эта пустыня когда-то была райским садом. 
 -  По ней совсем не скажешь. – подхватил Шустрик
 -  Существует негласный закон деления территории: животные или птицы, повзрослев, распознают, где их удел и тогда, если они не на своей земле, то должны ее найти или сражаться за нее.
 -   Что-то я об этом когда-то слышал… - тихо сказал Шустрик – Тебе похоже выпал не самый лучший жребий. Эх, ты несчастный Орел!

Шустрик как-то посмелел и стал слегка грубоват. Несколько раз Орел делал вид, что этого не замечает, наблюдая, как далеко этот молодой птен сможет зайти в своей заносчивости. Долго ждать не пришлось. И Орел слегка отвесил оплеуху своему юному гостю, совсем немного коснувшись его краешком крыла, после чего тот, пошатнувшись , стал падать со скалы. До смерти испугавшись, так как не успел привыкнуть к такой высоте, он летел вниз, забывая, что вообще-то он тоже птица и имеет два крыла. Какое-то время Орел спокойно наблюдал за стремительным падением голубка, но когда до земли оставалось очень маленькое расстояние, он сорвался с места и камнем бросился вниз, подставляя голубенку свою мягкую спинку. Тот мгновенно среагировал и всеми лапами и клювами и перьями схватился за мощные орлиные перья. В это время Орел поднимал его высоко-высоко, быстро-быстро, и Шустрик заметил, что они пролетели мимо орлиного дома в скале.
 -  Эй, ты промахнулся – прокричал голубок.

Орел, ничего не отвечая, несся ввысь. И вот, они уже над верхушками скал. А когда облака были под ними где-то далеко внизу, Орел стал плавно парить. Это было очень захватывающее чувство для молодого юнца, так что он даже открыл клюв от восторга. И когда Шустрик расслабился, наслаждаясь полетом и видами, вдруг, Орел неожиданно сделал крутое пике и малыш голубок стал опять стремительно падать вниз, а Орел продолжил парить на своей любимой высоте, не обращая внимания на дикие крики-визги маленького поросенка-голубка. Но когда Шустрик сравнялся с домом Орла, тот его мгновенно подхватил и внес в свой дом.
 -  Так вот… На чем мы остановились, не напомнишь? – спросил Орел Шустрика. – А, да, удел…

Но тот сидел, опираясь на стену пещеры и странно-округленными глазами смотрел в одну и ту же точку, крылья и перья торчали дыбом и Шустрик тихо повторял только несколько звуков:
 -  Ооо-ооо… 

Орел не мог понимать этих звуков, но подозревал, что Шустрику необычайно хорошо… наверное… Ну а разве может быть кому-то плохо, оказавшись в небе, над облаками?!! Это же так прекрасно!
 -  Да, мы наверное, продолжим нашу беседу завтра, а сейчас я слетаю, раздобуду ужин для тебя. 
Орел улетел, а голубок остался в той же позе возле скалы, с теми же звуками:
 -  Ооо-ооо… 
Орел вернулся, неся в когтях спелый подсолнух.
- Семечки-иии! – ожил голубочек.
Стемнело, и они оба улеглись спать.
Так закончился первый день общения Орла и молодого голубя.

Наутро Шустрик проснулся от того, что яркий луч восходящего солнца светил ему прямо в глаза. К такому он не привык, да и вообще так рано он не вставал никогда дома, потому поднялся с ворчливым настроением. И вдруг он обнаружил, что находится один в пещере. Он немного занервничал и стал высматривать где же его необычный друг. Даа, восход солнца в горах, это необычайно красиво, он залюбовался этим видом, забывая обо всем на свете, даже про свое плохое настроение. Тихо и неожиданно влетел хозяин, неся много вкусностей для своего гостя.
 -  Доброе утро, Шустрик! Как тебе спалось?
 -  Без памяти – ответил голубь.
 -  Скажи, а что там за места, за теми хребтами вдали, там тоже твоя территория?
 -  Нет, там кошачья территория. – ответил Орел.
 -  Кошачья? – с любопытством переспросил Шустрик.

Орел уже давно распознал, что голубя интересуют кошки, как же это странно, ведь они всегда были врагами птиц, особенно голубей. Что за интерес такой? «Этот юнец просто еще не ведал страха»  -  Да, там территория диких черных кошек, если тебя это интересует, я могу тебе показать поближе.
 -  Очень интересует. Полетим туда?

Орел посадил голубя на спину и они полетели. Он решился показать молодому «бойцу» подлинную сущность этих животных. Это как раз было время кошачьей охоты. Они присели на большой камень-скалу, откуда могли хорошо видеть все, что там происходит. Не успели они присесть, как мимо них пробежала молодая горная коза, а за ней следом - дикая черная кошка. Очень быстро она настигла козу и начала безжалостно ее разрывать. Это было очень неприятное кровавое зрелище и Орел решил увести оттуда голубенка.
 -  Неужели они на такое способны? – удивлялся Шустрик.
 -  Да. Ты должен знать это и никогда не подходить к ним даже близко. 
 -  Но тот Котик, что живет рядом с нашим домом совсем не такой.
 -  Что ж, давай посмотрим.
Пришло время Шустрику возвращаться домой и они с Орлом полетели. Орел опустился на дерево недалеко от того места, где жил Котик.
 -  А почему мы здесь?
 -  Тихо! Просто наблюдай.
Они стали наблюдать и вот появился Котик, идя грациозной походкой, потом украдкой, настороженно оглядываясь по сторонам. Он пробрался через дырку в заборе и прошел на чужой участок. Орлу и голубку было все очень хорошо видно. Но чем закончится дело - никто не ожидал, даже Орел. Он рассчитывал, что Котик будет нападать на уток, что выходят из пруда и он смог бы их спасти от злодея. Но не тут то было! Котик оказался хитрее и коварнее, чем даже те кошки из долины. Орел занервничал, он знал, что Котик пошел туда, где живут куры с цыплятами и утки с утятами. Орел подхватил голубка и решил трогаться с места, чтобы проследить за Котиком, как вдруг они увидели, что через дырку в заборе кто-то лезет, сначала показалось что-то желтое пушистое, потом… о, ужас! Это был Котик, который тащил в зубах утенка. Орел тут же сорвался, оставив на дереве Шустрика, который был почти в обмороке от увиденного. Он мгновенно схватил кота обеими лапами, но утенку уже было не помочь. Орел быстро отнес кота к смертельному обрыву, где внизу жили гиены, вот пусть они и разберутся с ним.
Когда возвращался, то увидел как Голубушка-мать утешает своего Шустрика. 
Мама, на месте утенка мог быть я. – плакал Шустрик.
 -  Ах, ты мой глупый птен! Нужно слушаться маму и быть мудрым.
 -  Да, жаль, что приходится преподавать такие суровые уроки действительности. – с сожалением произнес Орел.
 -  Мама, а я повзрослел. А давай помогать Орлу таскать камни?! 
 -  Я уже давно ему помогаю, мы вообще-то вместе трудимся. И я вам об этом рассказывала, ах, вы невнимательные желтоклювики! Но такие перемены радуют.
 -  Да, значит, что-то Шустрик все же усвоил полезного. – Порадовался Орел.
 -  Да, мама, зерна подсолнуха были таааакие вкусные! – сквозь слезы вспоминал голубок.
 -  Оо-ох! Мне пора. До встречи, мои дорогие! – Орел вспорхнул, и очень быстро стал удаляться, превращаясь в темную точку на солнечном круге.
 -  Спасибо тебе, друг.
 -  Да, спасибо. Скоро увидимся. А какое было пике!!! – прокричал Шустрик вслед Орлу.

II. Голубушка-мать

Каждый вечер, перед сном, Голубушка-мать собирала своих птенцов под крылышки и давала им свои мудрые голубиные наставления. В этот вечер Шустрик выглядел действительно, как будто повзрослевшим, после пережитых событий, изменивших его представления о мире.
 -  Ох и странный этот Орел. Мам, а что у него за шрам на одном крыле? – спросил Шустрик.
 -  В соседней долине пасутся овцы, решив наведать их, он подлетая издалека, увидел, как к ним совсем близко подошел волк, готовясь к нападению. Тут Орел, конечно, вступился и начался жестокий бой. Волк и Орел остались живы, но оба с тяжелыми ранениями. Волк поклялся отомстить Орлу, а так как не мог сделать этого напрямую, напал и покалечил его семью, когда он в это время был далеко, возле своей реки, таская камни.

В воздухе повисла тишина, слезы навернулись на голубиные глазки…
 -  Мама, а он всю жизнь в этой пустыне живет? – продолжил Шустрик
 -  Нет, он родился в курятнике…
 -  В курятнике?!!,- удивленно воскликнули все птены сразу.
 -  А-аа, так вот откуда у него тяга к зернам, трудное детство было… - С умным видом выдал Шустрик.
 -  Да нет, глупыш! Зерна он добывает с разных сторон, что-то сам, а что-то ему приносят другие птицы и звери. Ими он засевает долину, Эти зерна должны взойти после того, как пройдут обильные дожди и прорвется река, которая должна орошать долину. Те деревья, которые растут у потока, уже взошли, но если ручей пересохнет, они могут совсем погибнуть.
 - Да, я видел эти деревца, когда мы с Орлом летали к ручью. Мама, но та пустыня такая безжизненная, очень глупо выглядит таскать эти камни с места на место, впихивать зерна в сухую землю…
 -  Да, сынок, это тяжкий труд. И верить в то, что это земля расцветет и станет настоящей райской долиной, действительно трудно. Мы никогда не видели этого своими глазами.
 -  С чего вы тогда решили что с этого будет прок?
 -  Нам об этом рассказывали, это были птицы и животные, которые застали то время, они были обитателями той прекрасной долины. Кто-то из них уже умер, а некоторые были вынуждены перебраться в другие края, чтобы выжить.
 -  Но как же так могло произойти, что сад превратился в пустыню?
 -  Дело в том, что через всю ту землю протекала река, она брала свое начало на горе Пробуждение и впадала в Светлое озеро, что находится внизу долины. Один раз за много лет на гору сходят обильные дожди, и река бурлящим потоком стекает вниз с горных скал, орошая всю долину, даруя жизнь всему, что встречается на ее пути - плодовые деревья, травы и цветы росли там в изобилии. Стадам слонов, зебр, косулей и многим другим животным не нужно было преодолевать огромные расстояния, чтобы пропитать свои семьи. 
 -  Но что же случилось?, - с любопытством смотрели дети на маму.
 -  Так называемая «человеческая мудрость» вмешалась в естественный процесс природы. Они развернули русло реки и она стала течь в другом направлении. Уже давно не было дождей, потому что нарушился целый природный цикл. От реки сейчас остался лишь жалкий ручеек. Так райская долина высохла и стала похожа на долину смерти.
 - Да, это я видел. И что, вы с Орлом только вдвоем пытаетесь развернуть русло реки, неужели больше никто не заинтересован в этом деле?
 - Нет, что ты… Для нас двоих это было бы непосильной задачей. У нас есть еще овечье стадо, наши друзья, которые также мечтают жить в той долине. В поисках пищи, они тоже вынуждены перемещаться и вести кочевой образ жизни. Еще раз в год через долины проходят стада животных, некоторых из них удается убедить помочь передвинуть камни. А стада кабанов и зебр вспахивали землю, чтобы можно было сажать семена.
Многие из тех, кто помогает в этом труде, делают это из чувства долга, потому что когда-то им была оказана помощь нами, кто-то помогает из жалости, видя, как надрываются птицы, а кто-то действительно верит и также ждет, когда земля снова сделается цветущим садом. Вот только такие и смогут обитать на этой земле, те, кто вложили не только свои усилия, но и сердца в ожидании чуда. Те, кто трудились в единстве для достижения великой цели, будут обитать в гармонии и любви в Райской долине. Так что пока есть возможность, вы, мои детки, также можете вложить свои усилия в общее великое дело, чтобы потом иметь радость с теми, кто посвятил этому жизни. – Продолжала наставление мать-Голубушка, с проступившими на глазах слезами.
 - Мам, но что же мы можем сделать, чем помочь? Мы такие маленькие и слабые?
 - Вы можете сажать семена. Каждое посаженное с любовью семечко, бережно ухоженное и политое верой и любовью, обязательно принесет свои плоды. Там обширная территория для посадки деревьев, злаков и цветов.
 - Цветов?!!, - воскликнул радостно Ромашка, младшенький сынуля Голубушки. Он так любил цветы и бабочки, мог целыми днями просидеть, любуясь и нюхая один единственный цветочек, а если прилетала какая-нибудь бабочка, то предела радости и счастью для Ромашки не было. Поэтому он очень живенько отреагировал на предложение помогать Орлу и Голубушке в засевании долины.
 - Я тоже хочу, я тоже! – Радостно попискивал самый младший птен по имени Лучик. Толком не понимая, о чем идет речь, но в любой момент готовый взяться за любое дело, важное или нет, главное, что дело. Он также любил цветы, бабочек, вообще любил всех и вся.

Старший сын долго задумчиво молчал, а потом высказался:  - Да-аа, великая орлиная мечта, достойная цель в жизни! Взяться за то, во что никто особо не верит, желая принести жизнь и возродить пустыню… - Возвышенные рассуждения перебились паузой, и сменились хмурым, сомнительным тоном. - Вообще, утопия какая-то! – пришел к заключению Умниш. Сомнения и хмурое настроение очень быстро могли сменяться у него восторженными возгласами и правильными умозаключениями, как и наоборот. Столь резкие колебания приводили в замешательство родителей, и они даже подумывали о том, чтобы сменить детоньке имя, с Умниша на Верныша. Кто знает, может это повлияет в лучшую сторону на его характер.
 - Нет, это не утопия, - стала разъяснять мать-Голубушка, - к любой возвышенной цели необходимо прилагать достаточно усилий и каждодневного труда, тогда это обязательно принесет результат, главное – не сдаваться, и даже когда ничего не получается и нет ни от кого поддержки, продолжать верить, а вера, она обязательно будет выражена в делах, в каждодневном труде. Если не удается двигать камни, то сажать семена, если не время, чтобы сажать семена, то всегда есть возможность их добывать.

Многими подобными словами Голубушка-мать убеждала и наставляла своих птенцов и начала замечать, что молодые голубиные глазки засияли особенным светом в тот день:
 - Я верю, что мы все там скоро будем жить, приходит время, когда снова должны пройти обильные дожди над горой Пробуждения и Райской долиной. Нам не придется перелетать с места на место, тяжко добывать себе еду, страдать от болезней, которые часто поражают нас, мучиться от этих знойных ветров и жары. Все будет по-другому, там, в Райской Долине.

III. Дождь

В один из дней дружная голубиная семья наслаждалась завтраком – ячменными и подсолнечными семенами - редкое лакомство. Как вдруг раздался странный крик, доносящийся откуда-то издалека. Все, конечно, узнали этот голос. Возбужденные возгласы стали отчетливей и ближе, и вот перед ними предстал их друг Орел.
 - Дождь, дождь, дождь! – возбужденно повторял Орел.
 - Спокойно, дружище. Что случилось, какой дождь, тебе что, плохо? – решил разобраться папа-Голубь.
 - Дождь, дождь, дождь! – радуясь и в то же время плача, не мог успокоиться Орел. – Приближается, наконец-то приближается, он скоро обрушится на нашу долину и на гору Пробуждения.
 -  Не может быть! – воскликнули птенцы.
 - О-оо, какое счастье! Что я вам говорила, дети! – со слезами молвила Голубушка-мать.
 - Да-аа, я летал на восток, осматривал окрестности и там высоко собираются огромные грозовые облака, через несколько дней они будут у нас. Нужно спешить, летим!
 - О, да, ведь еще русло реки не расчищено до конца. – понимая, куда зовет Орел, сказала Голубушка.
 - Да, и семена еще не все засажены, их все нужно раскидать, чтобы ничего не осталось. Шустрик, лети в мою пещеру, забери оттуда оставшиеся семена, собери себе помощь - и засевайте землю. Как раз недавно прошло стадо кабанов, они помогли распахать землю. 
 - Ага. - бегом подхватился и рванул вперед Шустрик, улетая быстро вдаль, ничего никому больше не сказав. Он все-таки перенял некоторые орлиные повадки.
 - Что мы должны делать? – спросил папа-Гуль.
 - Отпустите Ромашку с Лучиком, чтобы они полетели сажать цветы. Остальные летите к нашему истоку, там остались камни, их нужно убрать, чтобы ничто не мешало воде влиться в свое русло. – продолжил Орел.  - Но там ведь остались еще большие валуны, их невозможно убрать, как же быть с ними? – переживал папа-Голубь.
 - Да, совсем скоро подоспеют стада слонов, которые еще помнят те прекрасные времена цветения Райской долины, они помогут нам передвинуть валуны.
 - Так, жена, дети, собираемся, - скомандовал папа-Гуль, - летим в долину, соберите все оставшиеся семена после завтрака, ничего не пропустите, мы их все засеем. А вы знаете, дети, что из одного такого семечка вырастает большой цветок подсолнечника и в нем вырастут тысяча таких семян. 
 - О-ооо, надо же, тысяча! Мам, а это сколько? - спрашивал Ромашка.
 - Очень много, поверь папе. Летим.

Все голубиное семейство отправилось в долину, созывая и убеждая всех на своем пути присоединиться к ним. И многие действительно полетели и побежали вслед за ними. Орлу же предстояла трудная задача – ускорить приближение слонов, а также убедить зубров прийти на помощь в долину, чтобы подвинуть большие валуны.  - Ну давай слоник, милый, скорей! Ну, ты же можешь немного побыстрей. – Убеждал Орел слона двигаться скорее к реке, так как приближались облака. Он прыгал по его спине, кричал на ухо, дудел ему в хобот. Но ускорить темп так и не удалось. Когда же слон приблизился к устью реки, Орел спал от усталости у него на спине, свесив вниз крылья, лапы и клюв. Вдруг слон резко загудел.
 - Дождь, дождь, дождь! – вскочил Орел и начал носиться по воздуху. Слоны же принялись за дело.

Сколько раз Орлу приходилось двигать эти камни, до крови сдирая лапы, в итоге падать от изнеможения в грязь, обливаясь потом и слезами, видя что дождь пошел, а русло реки направлено все еще не туда. Он вставал и как будто бы пытался уговорить ту воду течь в нужном направлении, в его долину, но вода не слушалась, сколько он ни уговаривал, ни махал крыльями над ней, плакал, потом в отчаянии падал в эту воду, поток смывал его вниз по течению, омывая раны и снимая боль – единственное доброе, что могла на тот момент сделать для него та вода. Потом он поднимался и летел домой, долго и молча глядя вдаль на сухую пустую землю.

И вот, спустя столько времени, вновь на эту иссохшую землю надвигается гроза.

«Семена посажены, почти все камни убраны и на этот раз все должно получиться. Неужели приходит то время, долгожданного благословения…» - размышлял он, паря в высоте, как вдруг заметил вдалеке Шустрика, который направлялся прямо на запретную территорию. Орел мигом настиг его, подхватив принес к себе в дом.  - Ты зачем туда летишь, ты разве не знаешь, что нельзя находиться на Вороньей земле.
 - Я не знал, что это Воронья земля.
 - Зачем ты туда летел?
 - Там живет семья Сороки, я хотел им предложить участвовать в нашем деле. 
 - Сорока Изабелла изгнала меня из той территории, возбудив против меня всех ворон и коршунов.
 - А почему, за что? – был удивлен Шустрик.
 - Когда-то после бури, я возвращался домой и пролетал теми краями. Заметив, как птенцы сороки выпали из гнезда, а неподалеку как раз рыскала лиса, я подобрал и положил их обратно в гнездо. Сорока же, в это время, возвращаясь, увидела меня над гнездом и подумала, что я наношу вред ее семейству. Ну и накинулась, расшумелась, созвала соседей, объявила меня страшным злодеем, убивающим чужих детей. После чего коршуны некоторое время угрожающе летали над моим жилищем.  - Так может быть стоит подумать о примирении, может они тоже захотят мирно жить в этой долине и не будут никого обижать?  - Сороки и вороны всегда причиняли только вред моему делу, как ни старался я им помогать и призывать их к совместному труду, они не хотят или не верят в это. Ну, видно, у них просто свой удел, своя земля. Помнишь, я рассказывал тебе про уделы. Не будем же друг другу мешать. Им хорошо там, а мы будем счастливы здесь, на нашей земле.

Задул ветер, принося ощущение той долгожданной свежести дождя, Орел сорвался с места, навстречу тучам. Многие птицы и звери также поспешили к устью реки. Орел взволнованно парил над тем местом, дождь начинал капать, а валуны еще не были убраны. Овцы, зубры, лошади, слоны, птицы, все начали дружно сдвигать большие камни, освобождая проход для воды. Порывы ветра усилились и вот полил дождь. Взволнованные животные начали стремительно двигать большой камень, они были единодушны как никогда раньше, ведь от них сейчас зависело станет ли их долина райской. Орел откуда-то принес ветви лианы и их концами обмотал камень, другие концы веревок взяли все кто мог, сначала крупные животные, следом поменьше и в воздухе целые стаи птиц, все тащили огромный валун. Ветер, гром, дождь, все это обрушивалось на них со всех сторон, но они продолжали усиливаться. С горы начала стремительно течь вода, но видел это пока только Орел, так как он был выше всех, он закричал:
 - Скорее, сильнее, вода приближается!
Это был последний рывок, на пределе сил, когда оставалось совсем маленькое расстояние и вода уже подошла к последнему огромному камню, который как раз все и двигали. И от того в каком месте будет находится этот валун зависело направление основного русла реки. «Шаг, два, три…» - ооочень медленно, но все же удавалось двигаться вперед,
 - Еще, еще, тянем… - и наконец победа была одержана. Все звери и птицы, хоть и обессиленные, но радостно завосклицали, закричали, загудели. А камень как раз был на том месте, преграждая воде течь в болото. И на этот раз вода огромным потоком рванула в долину, в свое прежнее русло. Вот это прорыв!

IV. Пустыня превратилась в Райскую долину

Вместе с водными потоками, прорвавшимися в долину, потоки радости и веселья переполняли всех, кто это видел и так долго этого ждал. Конечно, больше всех радости было у Орла, он то летел перед стремящимся вперед потоком, размахивая крыльями так, как будто указывал воде направление, то бежал прямо перед ним, играя в догонялки. Так продолжалось пока вода не достигла озера, тогда Орел убедился что природный цикл восстановился и теперь все здесь будет по-другому, как в древние времена... Дожди лили долго, и как следует пропитали землю и пополнили озеро. Спустя время пробилось солнце и долину обогнула красивая радуга, увенчав ее славой. После долгих лет ожиданий, из земли пробилась жизнь, не в силах больше таиться в темноте, она тянулась наверх к свету. Наружу пробивались ростки всех тех семян, которые годами ждали этой оживляющей силы. А также семена, которые были посажены в самые последние моменты перед дождем, тоже дали свои всходы. Сколько же восторга было у голубят, которые увидели ростки и цветы на тех местах, где они их засеяли. Ромашка с Лучиком повизгивали и даже похрюкивали от восторга, наслаждаясь плодами своих дел. Папа-Гуль со своей Голубушкой откуда-то принесли бабочек и пчелок, чтобы они тоже поселились в долине и опыляли цветы.

Орел в небе носился и веселился, все звери и птицы, слыша его радостные восклицания также издавали ответные возгласы. И даже растения и цветы хлопали и радовались новой жизни. Все гудело, пело, плясало и цвело, цвело, цвело. Орел проносился сквозь облака, бегал по радуге, радостно прыгал вместе с ланями и газелями через траву, подражая их прыжкам; садился на спины слонов, когда те поливали себя из хоботов и веселился, что было сил. Заметив своих друзей, подхватил всю голубиную семью, вознес их высоко над облаками, подбрасывал их одного за другим, показывал им радугу вблизи, на этот раз от восторга повизгивало и похрюкивало все голубиное семейство, пока у них не закружились головки, после чего все дружно опустились на зеленую травку возле реки, где задорно скакали овечки, также наслаждаясь новой жизнью в долине.

Никакие хищные звери и злые птицы не могли обитать в Райской долине, потому что все, кто в ней жил, были одной большой семьей, и они ревностно хранили то, над чем трудились многие годы.

Простор. Широкая степь, а вдали голубовато-зеленая полоска леса. Ветер гуляет. 
А высоко в небе парит Орел, едва-едва шевеля кончиками крыльев. Видимо, что-то высматривает. Вон там, справа - высокие горы. Там орлиный дом в расщелине скалы.
Как ему хорошо все сверху видно. И бегающих в траве тушканчиков, опасливо поглядывающих в небо. И скачущих грациозных антилоп. И пробирающихся в траве дроф. И луня, охотящегося на сурков. И стайку пустельги, сидящую на невысоких деревцах у самого леса и громко о чем-то щебечущую. 
Это они пробежавшую в густой траве дрофу обсуждают. Бедная стеснительная птица… Как не приятно, когда идешь по своим делам, а тут болтушки на деревьях сидят. И вслед тебе доносятся фразочки о твоем внешнем виде, о твоих родственниках и прочем. 
А теперь они переключились на обсуждение Орла. Не хотел Орел подслушивать их болтовню, да вот только слух у него слишком чуткий, все слышит.
-Ух, какой же он красивый. Вы только посмотрите, какой у него царственный вид. Как величественно изогнут клюв. – воскликнула одна малышка пустельга.
- По-моему, он - просто заносчивый тип. – выдала другая.
-Нет, вы только посмотрите, какие сильные мощные крылья!
-Какие бы у тебя не были мощные крылья, если ума в голове нет, то это тебе никак не поможет.
-О чём это ты?
-Как, вы не знаете о том, как Орел поступил во время бури? Вы что, не местные?
-Ну да, мы с другой стороны леса недавно прилетели.
Мысли Орла улетели от этого разговора куда-то далеко, гораздо дальше, чем он сам летал. И вернулись в тот день урагана.
Тогда был солнечный прелестный денек. Ни что не предвещало перемены погоды…
 

«Я парил в небесах и издали заметил надвигающуюся бурю. Громким криком возвестил всю округу о ее приближении. Но, похоже, в серьез никто этот крик не воспринял. Каждый занимался своими делами. А стайка пустельги, как обычно, беседовала на тему глобальной нехватки пропитания, трудностей в поисках травинок и пуха для гнезд, и прочих жизненно важных проблем.
Поднялся сильный ветер. Пустельги еще немного продолжили свои дебаты, но с усилением ветра, все же решили отложить свои заседания до улучшения погоды и стали разлетаться по домам. 
Все остальные жители степи и леса тоже стали разбегаться по убежищам. Суслики, сурки и тушканчики исчезли в своих глубоких норах, как будто их и вовсе нигде никогда не было. Дрофы залегли в гнездах под кустами, антилопы легли на землю в высокой траве. Порывы ветра усиливались. Лунь улетел к себе в гнездо, жаворонки разлетелись. Я же спустился на скалу.
Налетела буря. 
Я понимал, что для меня одно только предусмотрено спасение - это подняться над разбушевавшейся стихией. Не могу прятаться, как лунь и другие. Просто внутри все противится этому. Я не знаю почему, но моя стезя – небо. Поэтому принял как факт, изошедший откуда-то изнутри, что войду в самый смерч и поднимусь над разрушением.
Я не сводил взгляд с надвигающейся воронки смерча.
Затем, расправил крылья. Взмах, и устремился в самый эпицентр бури. Но, о, ужас, меня ударило воздушной волной и, прокружив в воздухе, бросило на землю на камни. 
Через какое-то время я начал приходить в себя. Буря еще продолжала неистовствовать. Попытавшись пошевелиться, я ощутил боль.
Ох, какие это были жуткие муки. Но сильнее боли осознание того, что у меня не получилось. Я не смог. Не справился. Почему, как? Неужели я был так беспечен и легкомыслен, что не смог заметить того, что смерч немного по-другому повернулся, и я пытался войти в него не под тем углом. Как? Неужели я был таким невнимательным?
Я лежал, думал, и страдал. Казалось, боль только усиливается.
Как только буря пронеслась, все звери и птицы обступили меня. А я ни живой, ни мертвый только стонал. Они стали задавать вопросы, но ответа не услышали. 
Лунь тогда пытался меня увещевать и убеждать, что лучше бы я как он спрятался в скале и переждал ураган.
Дрофа покачивала головой и сожалела о том, что видимо Орел уже погиб. «А как ведь парил, не было равных». 
А пустельги, как обычно, насмешили меня своим умным выводом, что может я и не орлом был вовсе, а каким-нибудь ястребом. 

Но вдруг, неожиданно, снова подул сильный ветер. Буря возвращалась. Все стали разбегаться. Кто-то предложил дотащить меня куда-нибудь и спрятать, чтобы спасти. Я оказался тяжелый. Ветер усиливался. Поэтому все друзья бросили меня и побежали сами спасаться. 
Шел смерч, раскидывая камни, выкорчевывая кусты, поднимая пыль. 
Мой конец близился. 
В отчаянии я закричал: «Еще только раз!»
В ответ раздался гром, и с небес, куда я устремил взгляд, сошел как бы пучок света. И ударил прямо мне в грудь. С такой мощью. В первый момент почудилось, что «ну вот и он, конец»... Но это оказалось только начало. 
Как будто новые силы, жизнь и здоровье вошли в мое тело в тот момент. Встрепенувшись, я вскочил, расправил крылья. Махнул ими пару раз для пробы. Ох, как чудесно, какую мощь почувствовал у себя за плечами. 
Торнадо шел прямо на меня. Сосредоточив все силы и все внимание, я взлетел, набрал скорость и вошел прямо в самый его центр. Меня немного потрясло, но попав в середину, я просто расправил крылья и потоком воздуха поднялся ввысь, над облаками, над смерчем, над бурей и всяким разрушением. Там был так прекрасно. Сверкающее солнце, тепло и покой…»
Орел вернулся из своих прекрасных воспоминаний. Он снова в небесах, распростерев крылья, плавно уносимый сильными потоками воздуха ввысь.
«Да, как бы я не парил над бурей, все равно никто меня понять не может, зачем я это так делаю. Только Орел поймет Орла».
 

Кобеляцкая Марина
Коробова Юлия

Так презрен по мыслям сидящего в покое факел,
приготовленный для спотыкающихся ногами.
Иов 12:5

Когда-то, давным давно, в рыцарские времена, один очень храбрый и мужественный рыцарь, поздно ночью, возвращался к себе домой в замок.

Была очередная война, и его страна погрузилась очень глубоко в эту войну.

Битва за битвой, сражение за сражением. И наш рыцарь, назовем его Люсьеном, как верный подданный своего государства, без отпусков, много лет провел на полях боя. Весь его отряд, все его слуги, плечом к плечу, стояли с ним в сражениях. Много они пережили потерь, предательств, поражений, страшных ран, но войну выиграли. К сожалению, многие его друзья погибли. И это было ужасно. Но главное, что победа была за ними, а ведь битвы ради этого и ведутся, ради побед.

И вот теперь Люсьен возвращался домой к семье. Все его подчиненные должны были выехать к замку через три дня, как он уехал.

А он спешил изо всех сил поскорее домой к своей жене и детишкам, которые успели уже сильно подрасти, пока его не было. Люсьен гнал и гнал своего верного скакуна и днем и ночью, почти нигде не останавливаясь. И вот он уже почти дома. Еще чуть-чуть…

Стояла глубокая безлунная ночь, а он в пути. Темно, почти совсем ничего не видно. Он въехал на пригорок, и увидел знакомый лес. Последнее препятствие, последнее, что отделяет его от дома. Он пришпорил коня, и конь рысцой устремился к лесу.

Совсем у самого леса он приостановил скакуна, и они вступили в лес.

Если на просторе было темно, то в лесу просто тьма тьмущая. Как только всадник и его конь оказались в лесу, рыцарь понял, что лучше бы он заночевал на равнине, а через лес поехал уже засветло. Не видно ничего, тем более тропку.

«Конь мой хорошо знает эту дорожку через лес, да и у меня самого с памятью вроде как все хорошо» - подумалось Люсьену.

Но спустя полчаса рыцарю стало казаться, что они куда-то не туда едут. И точно, спустя еще полчаса он понял, что ему не кажется, а они действительно уже давно сбились с тропки.

Тем временем, у него дома в замке, все уже давно спали, и лишь старик сторож высоко на башне старался бодрствовать. Но вот и он уже задремал. Только Факел в его сторожке в башне, прямо напротив оконца, что выходила на лес, продолжал бороться с дремотой и гореть.

«Ты не должен спать. Ты должен светить. Ты Факел, значит, ты должен гореть, освещать» - внушал он сам себе. 
«Так, я не хочу спать. Я хочу светить, так что прочь всякая дремота. Я должен делать то, для чего я создан – светить». 

Старая Шкура Медведя на соседней стене недовольно забурчала, и сквозь сон говорит Факелу: «Да не переживай ты, спи себе спокойно. Даже сторож вон спит».
«Не», - говорит Факел, «Я не должен потухать, вдруг, кому может понадобиться мой свет, а я не горю?»
- «Да кому сейчас нужен твой свет? Спи спокойно, и другим не мешай».
- «Прости меня, госпожа Шкура Медведя, но я не буду спать, и извини, что тебе буду мешать».
- «Ну и глупый ты».
Факел промолчал.


А в это время всадник и его конь старались найти тропу, что бы попасть домой. Они уже и устали, из сил выбились, но оба старались не отчаиваться, а продолжать свои поиски. В целом, с того момента, как они въехали в лес, и до того, как выехали бы из него уже к самому замку, должно было пройти около полутора часов. А они блуждали уже часа три.

И вот, кружа по лесу, Люсьен устало поднял глаза вверх и… увидел маленький трепещущий огонек средь кроны деревьев.

«Ух ты!» Он взял коня под уздцы и повел на огонек.

Сквозь кусты и колючки они пробивались. Все поцарапались, по временам проваливаясь в ямы и спотыкаясь о корни деревьев.

Вдруг вдалеке завыла стая волков…! Конь испугано всхрапел. А у мужественного рыцаря похолодело все внутри, и он быстро огляделся по сторонам. Да, если им сейчас быстренько не пробраться через этот лес и не выйти на огонек, то… то, все может плохо кончиться….

Но, когда он поднял обратно глаза в крону ветвей, где виделся до этого ему огонек – его не оказалось. «Как? Где он?»

Волчий вой послышался ближе…. «Ох, Господи, ты дал мне этот маленький путеводный знак, чтобы я мог добраться до дома, а не продолжать здесь бродить, А тут эти волки, и огонек пропал. Господи, верни мне этот знак, пожалуйста» - взмолился Люсьен. 

Он решил продолжить идти в том направлении, где последний раз он видел мерцающий свет.


А что же Факел?

Беседа со Шкурой малость взбодрила, но спустя некоторое время огонек его стал дрожать, и сам Факел сонно потрескивать. Огонек все меньше и меньше, но вдруг, уже у погружающегося в сон Факела, в его мыслительном центре, возник, как вспышка молнии, просвет мысли: «Не спи, ты должен светить».

«Ой!» - Факел вздрогнул, - «Чуть совсем не заснул. Не, так дело не пойдет. Буду значит петь, чтоб не заснуть».

И он запел:

Не спи, не спи,
Не вздумай спать…

Шкура недовольно заворчала, но Факела это как-то не особо волновало, гораздо важнее было для него продолжать гореть.

А в лесу, Люсьен в очередной раз в надеже поднял взгляд в крону деревьев. И вот он! Его путеводный ориентир. Только чуть-чуть правее. Казалось, что волки уже почти на пятки наступают. Наш благородный рыцарь взял коня под уздцы и поскорее пошел на огонек. Быстрее, быстрее.

Но вот, лес поредел, и они вышли на равнину. Волки остались далеко позади в лесу. А на холме стоял родной замок, в оконце башни которого, мерцал огонек Факела. 

Коробова Юлия      

Посвящается человеку-лучику, дорогой сестре Наташе Лансере :)

Солнышко. Яркий теплый свет. Малыш Лучик весело перебегает с листика на листик, с деревца на деревце. Вот он прыгает по зеленой травке, а вот он уже на полевой ромашке. Вот он и до маленькой лужицы добежал.

- Малыш Лучик, отчего ты такой веселый?
- От того, что я несу свет моего Папочки Солнца.
- А зачем ты его несешь?
- Чтобы цветочки распускали свои лепесточки, травка была сочной, листики зеленели, деревья росли и становились все больше и крепче, пшеница зрела, зверушки грелись, а люди улыбались, подставляя свои лица солнечному свету.
- Малыш Лучик, а ты не боишься, что однажды Папа Солнышко померкнет, или что ты не сможешь принести свет и тепло? Не боишься, что тучки закроют небо, и ты не сможешь бегать по мягкой травке и играться в листочках?
- Ну что ты? Папа Солнце померкнет только тогда, когда в нем уже не будет необходимости. Придет Некто, Который будет гораздо ярче и прекрасней. Нести свет и тепло я перестать не могу, потому что я и есть свет и тепло, но только в небольшом количестве.
А если тучка набежит на небо, то подует ветерок и она помчится мимо. И я снова буду скакать с листочка на листочек, перебегать с деревца на деревце, заглядывать в окошки домов и делать вокруг все немного более солнечным и ярким! :)

Коробова Юлия      

Автор - Коробова Юлия, композитор и исполнитель - Наталия Лансере.

На берегу большого пруда сидел рыбак. Он каждое утро приходил на этот пруд и садился под большой плакучей ивой, забрасывал удочку и ждал поклевки. Любил он здесь сидеть под ивой не только из за рыбного местечка, прекрасной тени и красивого вида на пруд, а еще и за то, что из близлежащего леса, каждое утро на излюбленное им дерево, прилетал соловей и пел, пел…

Ах, как он чудесно пел! И не только рыбак, но как будто и все вокруг замирало, вслушиваясь в пение певца.

Человек все приглядывался к этой маленькой неприметной птичке с таким прекрасным голоском. Любил человек природу. Очень. Любил просто вот так посидеть, понаблюдать да подумать.

Наблюдал он и за соловьем, да и вообще, за всеми жителями пруда и леса, обитатели которого частенько с утречка пораньше выбирались на полянку к пруду. Была тут и белочка с таким пушистеньким-пушистеньким хвостиком, и неповоротливая зеленая черепаха, и куча маленьких птичек, поднимавших невообразимый гомон, и галки прилетали, по временам громко перебраниваясь друг с другом, и много других веселых и не очень зверушек прибегало.

А еще на пруду жила куча лягушек, лягушат и головастиков. Но это еще не все.

На пруду жила большая жаба. Ух, какая же она была неприятная особа. Даже рыбаку она была противна. А как же она отравляла жизнь окружающим. И рыбкам и лягушкам не было от нее никакого житья.

Ну, просто не могла она ни с кем ужиться. А самым злейшим ее врагом была черепаха. Им даже пришлось поделить пруд пополам, чтобы не пересекаться. И ни одна не пересекала черту территории другой. Но как раз под ивой пролегала эта самая невидимая черта. Так что рыбак имел прекрасную возможность лицезреть обоих «властительниц» пруда. 

Однажды, как-то раз, на пруд прилетела важная цапля. А в это время наша жаба сидит и с наслаждением слушает соловья, который увлеченно поет на иве, и не видит жаба, что сзади цапля к ней подкрадывается. Вдруг соловей оборвал пение и с воплем «жаба, в воду!» бросился на цаплю. Цапля его «раз» клювом - и перещёлкнула. Жаба же быстро скрылась под водой. Рыбак так и застыл с удочкой в руках от всего происшедшего на его глазах: «Не часто и среди людей такую жертвенность встретишь». 

Укрывшись в своем домике на дне пруда в тине, жаба начала размышлять и вспоминать все, что в ее жизни было связано с соловьем…

О, как она любила его слушать. Ей нравилось в соловье все. От его простого, но такого искреннего внешнего вида, до самой замысловатой трели. Восхищению им у жабы не было предела. С завидным постоянством, в любую погоду жаба ожидала прилета соловья на иву.

Эта мерзкая особа внимательно, ловила каждую нотку, каждую музыкальную проходку соловушки.

А мерзкой жаба была очень сильно. Во всей округе, все звери и птицы знали, что лучше вам не встречать на своем пути эту «даму», потому что, как минимум, у вас кончится все хорошее настроение.

Но как же она менялась под пение соловья. Слезы текли по ее щекам. Она боялась проронить хоть звук, дабы не спугнуть певца. Конечно же, мало кто верил в слезы жабы, но соловей верил. Поэтому он раз за разом прилетал, чтобы спеть ей. Да, он прилетал петь именно ей. Он очень хотел помочь жабе, хотел помочь ей измениться. 

А она лишь тихонько-тихонько мечтала стать другой. Ей было так тошно от своей гадкости.

И вот, теперь его не стало, а она… осталась жить. 

Жаба рыдала и рыдала. Ведь это было в первый раз, когда кто-то поступил относительно нее благородно, что так восхитило эту «даму»…

Внутри нее что-то надломилось и-и-и… совсем сломалось. 

А спустя время в округе все заговорили про чудесные изменения жабы.

Нет, она не становилась внешне привлекательной, снаружи она все была в своей жабьей шкурке. Но менялись ее поступки, ее жизнь.

Она хранила память о соловье в своем сердечке. 

Жабка примирилась со всеми своими старыми знакомыми. Только вот с черепахой у нее ничего не получалось наладить. Госпожа черепаха просто не могла поверить, что такая вредная жаба вдруг может поменяться. Ну никак это у нее в голове не укладывалось. 

Поэтому жабе оставалось только мечтать, что однажды ее простят, и может, даже они смогут подружиться. Она пыталась раз за разом сделать что-нибудь приятное для черепахи. То букетик цветов к ее жилищу подложит, то еще что-нибудь. Но все как будто было безрезультатно.

Приближался конец того жаркого лета. Одним ясным деньком, когда солнце еще не вошло в свой зенит, рыбак все еще сидел и ловил рыбку, и все были заняты своими делами, на пруд прилетел большой-большой, черный пречерный, проголодавшийся ворон. И пригляделась ему черепаха, которая задремала на солнышке…

А жаба, находившаяся неподалеку, увидала, что ворон нацелился на черепаху. 

Взмах крыльями, еще, ворон вытягивает лапы с когтями. Он все ближе и ближе. Жаба в два мощных прыжка оказалась рядом с черепахой и накрыла ее собой… 

И вот, в когтях у ворона жаба. А черепаха быстренько булькнула в воду.

Вокруг замолкли все птицы, замерли все звери, перестали жужжать насекомые. Рыбак же, ошеломленный, снова застыл с удочкой в руках…      

И вот стоял наш самодовольный и самодостаточный шкаф. Стоял он, стоял… И начал думать о… Вы не поверите, о чем – о своих друзьях. И начал вспоминать о дружбе, о том – какие у него хорошие друзья. Что-то защемило в его деревянном сердечке…

Наступила ночь… Страшная холодная ночь. Одинокий шкаф… Темный коридор… От холода дверка на дверку не попадает… И никого рядом. Никого! А-а-а, мамочки, страшно!

«Ох…» - Шкафчик громко всхлипнул, - «Мне страшно», «У-у-у. Мне так холодно».

Его сердечко сжалось от ужаса, когда он понял, что возможно это всего лишь первая ночь из тысячи ночей впереди. Он совсем весь сжался и поник.

«Я этого не выдержу» - подумал наш шкафчик. 

Посмотрели бы вы теперь на него. Куда подевалась вся спесь и бравада? Где тот бодрый надменный вид? Где эта выпяченная грудь и молниеносный самоуверенный ответ на любой вопрос? Все это как рукой сняло.

Хм, похоже, он начал быстро лечиться от своего зазнайства. 

Ему повезло, что ночи были короткие в тот период года. И ночь прошла.

Но наступивший день не принес ожидаемого облегчения. Потому что на улице было пасмурно, и вскоре начался дождь. А так как прихожая была в пристройке и крыша была прохудившаяся, то она начала протекать и дождь начал капать прямо на нашего несчастного героя.

Прицельно ему в темечко. Бр-р. Холодная противная жидкость монотонно капает на тебя, сводя с ума этой монотонностью и ощущением того, что ты начинаешь промокать и мерзнуть. 

«О-о-о» - теперь уже завопил шкаф. «Ох» - раздавалось на всю пристройку. «Какой я глупый шкаф!» Как я мог променять друзей и теплую сухую спальню на вот это?» - вопрошал он себя и стены.

«А как они меня любили, как они меня любили! И за что? Да как вообще меня можно любить?»

«Противный старый гроб, который возомнил, что он само золотое трюмо королевы Британии».

«Ты глупый-глупый-глупый шкаф! Вот кто ты!» - заявил шкаф себе.

«И что вот ты здесь стоишь, что? Старое бревно на кривых ножках! Да место тебе на помойке за твое поведение и отношение! Тебя просто не донесли!» - вынес он вердикт. И, ох, как же он был прав.

«Ну вот, с тем, кто я есть определились. А что дальше?»

«Как же стыдно перед тумбочками и комодиками! А перед хозяевами! Как я так мог? Бесцельно стоял и ничего не делал, только мешал, а пользы от меня им не было никакой. Да еще и гордый такой. Что же мне делать? Ну не стоять же здесь и дальше? А что если пойти попросить у них всех прошения? Простят ли они? А если нет? Ох, но я должен хотя бы попытаться! Я должен хотя бы прийти и выразить все свое сожаление. Быть может… Ох!.. Быть может, меня простят. Но пусть хоть даже и выгонят, не выслушав, я должен попытаться!

И он двинулся. И знаете, скажу вам по секрету, его рост уменьшился на десять сантиметров.

С трудом он доковылял до лестницы. Посмотрел вверх, вздохнул и ступил на первую ступень. На вторую. Из его глаз стали капать слезинки, потому что его деревянное сердце стало превращаться в настоящее - мягкое и нежное. 

Еще ступенька, еще… Слезинки капали и капали, а его габариты уменьшались и уменьшались.

Десятая ступень. У него началась одышка. 

Одиннадцатая.

И вдруг он поскальзывается и-и-и… Летит по лестнице вниз. Раздается страшный грохот, он больно ударяется, падая, из глаз хлынывает поток, дверки раскрываются, и весь хлам и мусор из него выпадает.

Шкафчик как глянул на все это … и его обильно стошнило. Раз-два… 

«Фу, что за мерзость. Какая гадость. Как я мог в себе все это иметь? Не может быть!»

Из глазок продолжают течь слезы, но только уже не просто от боли падения, а от ужаса осознания того, что он в себе носил. Он плакал и плакал. И становился все меньше и меньше.

Он попытался подняться, но как же ему подняться, когда у него нет рук… и только короткие кривые ножки. Ступени жутко скрипели под его туловищем, пытающимся встать.

Вдруг хлопнула входная дверь. Это хозяева вернулись домой.

Да, ну и картина предстала перед ними. Куча всякого ненужного мусора у подножия лестницы и шкаф, лежащий прямо по средь этой самой лестницы. 

Шкаф приподнялся, насколько это было ему возможно. 

Какой он был жалкий в этот момент. Хозяин взглянул на него и все понял.

Он спокойно подошел к нему, протянул руку и поставил наш шкафчик. Затем поднял его и понес в мастерскую…!


Светлая красивая спальня. Солнышко освещает всю комнату и пол, и стены, и мебель. А мебель в комнате – это наши старые знакомые: тумбочки, комодики, трюмо и так далее.

Был полдень. Все немножечко дремали. И вдруг открылась дверь, и на пороге появился хозяин. Он широко распахнул дверь и затем внес в комнату симпатишненький такой стеклянный стеллажик. Поставил его у стеночки и вышел. Вся мебель спальни скосила «глазки» и украдкой разглядывали неизвестного незнакомца. Через несколько минут хозяин опять зашел с огромной коробкой. Опустил ее на пол, открыл и стал вытаскивать одну за одной книги из коробки и ставить на новенького обитателя спальни. Когда он закончил с выгрузкой коробки и заполнением стеллажа, то довольно посмотрел на новенького, уставленного книгами, подхватил пустую коробку и ушел из комнаты.

Как только за ним закрылась дверь, незнакомый стеллажик бросил взгляд вокруг и сказал: «Это я, бывший шкафчик. Простите меня. Я понял свою глупость. И хочу быть только таким, каким меня сделал хозяин, и для какой цели». И он поведал им свою долгую грустную историю, едва сдерживая свои рыдания.

Когда уже сгущались сумерки, он закончил свое повествование. Которое вызвало глубокие размышления у слушателей.

Друзья поняли его и снова приняли. И теперь наш стеллажик жил в комнате. И на душе его было прекрасно. Он никогда не забывал, кем он был, и поэтому невероятно сильно ценил то, кем он стал, то, что у него есть друзья, и то, что он может приносить пользу своему милому хозяину.

Коробова Юлия

Жил был на белом свете маленький шкафчик. Он был милый, наивный, ну просто душечка. У него были друзья – тумбочки, комодики, трюмо и прочая малогабаритная мебель. Дружили они крепко.
Время утекало, а наш миленький шкафчик рос. Да-да, не удивляйтесь, он действительно рос, ведь он был не простой шкафчик, а сказочный, впрочем, как и вся остальная мебель в доме.
А рос он жутко стремительно. И в высоту и в ширину. Быстрее всех своих друзей и сверстников.
Тумбочки, те вообще почти не росли, но зато, они наполнялись всякими умными и просто интересными книгами, которые хозяева любили почитать на ночь, всякими листочками с творческими задумками, потому что хозяева были людьми творческими и талантливыми. А также в тумбочках лежали дневники, которым сии талантливые люди доверяли все свои сокровенные мысли. Эти дневники и всякие творческие идеи вызывали у тумбочек особую радость и трепет, ведь им доверили хранить в себе такие важные вещи. 
Комодики тоже подрастали. А в них хранилось столько нужных хозяевам вещей, что они были просто битком забиты.
А шкафчик все рос и рос, и превращался в огромный шкафише. Он не заботился о том, что бы заполнить себя чем-то полезным, но почему-то поставил главной целью своей жизни – вырасти. Вырасти самым большим, самым важным…. В общем: самым-самым на всей планете шкафом. И по мере его роста возрастало и его самовлюбленное состояние, так, что уже совсем-совсем скоро он стал просто не выносимым шкафом. 
Поэтому его с трудом едва-едва хозяин дома и два грузчика сдвинули с места и вынесли, наконец. А понесли его на первый этаж в прихожую. Его поставили в угол. Засунули в него, какой-то не нужный хлам, который валялся тут же в прихожей, и оставили так стоять. И стоял теперь в углу наш коричневый шкаф, на своих изогнутых ножках достаточно мрачный и не довольный своим нынешним положением.
Но вскоре он начинает думать о том, что его принесли туда, потому что он такой важный, а значит ему нужно много места. И наконец-–то он не будет видеть этих мелких тумбочек и комодиков, которые возомнили невесть чего, что типа наполнить себя нужным содержимым – это важно. А ведь важно стать очень большим, вырасти огромным…. 
Ох, как ему нравилось его отражение, которое он когда-то увидел в зеркале. Ну, в принципе это было и не так давно… Как раз тогда, когда его спускали вниз на первый этаж, то его пронесли мимо зеркало.
Шкаф прикрыл свои ?глаза? вспоминая свой образ в зеркале. Перед его внутренним взором проплыл его собственный самодовольный и самовлюбленный образ на плечах трех мужчин. И снова он почувствовал такую гордость и радость за себя, что он смог вырасти и стать таким большим, важным и красивым. Не то, что эти молявочки, думающие, что смысл жизни в том, что бы пользу приносить. Смысл в том, что бы стать самым большим, важным и видным из всех концов дома. Хм, это его философия жизни, и она ему очень приходилась по его нутру.
Жаль, что в своей вселенской заносчивости он не мог видеть то, насколько он убог. Огромный бесполезный «гроб», обшарпанный, страшненький и чрезвычайно не приятный в качестве собеседника, который выставили вниз, в темный угол, чтобы он не портил дизайн спален...

Коробова Юлия

В одно солнечное утро на зеленом листочке появилась маленькая гусеничка. Вокруг нее было много-много маленьких гусеничек, ее братиков и сестренок. Она поздоровалась с ними, они что-то буркнули ей в ответ. 
Гусеничка удивилась их неприветливому ответу и поползла по листику. Она отправилась искать своих родителей. Но… Нигде не могла их найти…! Мимо полз большой толстый жук. Гусеничка спросила у него: «Уважаемый господин, вы не видели моих родителей? И не знаете ли вы кто они?» Жук взглянул на нее сердито и ответил, что он ничего не знает.
Малышка вздохнула и поползла дальше. Ползла она ползла… И увидела красивую стрекозу. Та сидела на стебельке цветочка. «Тетенька стрекоза, извините, пожалуйста, а вы не знаете кто мои родители. И не знаете, где они?» - смущено, спросила гусеничка.
«Нет, я ничего не знаю и очень занята» - ответила стрекоза и взлетела вверх. 
Гусеничка грустно вздохнула…
И тут видит божью коровку. Она скорее к ней подползла и спросила: «Божья коровка, божья коровка, а вы не знаете кто мои родители и где они?» Божья коровка вопросительно на нее посмотрела, посмотрела на взлетевшую стрекозу и тут увидела бабочку… Нет, две бабочки. Они сидели на цветочке и смотрели вниз на Божью коровку и гусеничку.
Божья коровка посмотрела снова на малышку гусеницу, и, показав ей на бабочек сказала: «Вот они, твои родители. Однажды ты тоже будешь летать в небесах вместе с ними. А пока что тебе нужно много и хорошо кушать, чтобы набраться сил и превратиться в бабочку, как твои родители».
Гусеничкиному удивлению и восторгу не было предела. Она даже в самых своих прекрасных мечтах не могла представить, что сможет летать. 
Радостно воскликнув «спасибо» она бросилась ползти к своим братикам и сестричкам, чтобы рассказать это великолепную весть!
Она заползла на листик повыше и посмотрела на всю свою родню сияющим взглядом. Затем, вдохновенно, рассказала им о том, кто их родители, и кем все они сами когда-то станут.
Но… Увидела, что мордашки ее родных братишек и сестричек полны скептицизма и неверия.
Она грустно обвела их взглядом и прервала свою речь. 
Родные гусенички стали осыпать ее насмешками и шутками о ее богатой фантазии.
Гусеничка совсем смутилась. И постаралась скорее сползти куда-нибудь вниз, что бы никто ее не видел и, чтобы никого не слышать. Но ее обступили друзья-родственники и старались втолковать ей, что все это сказки, что все, что она слышала от Божьей коровки это просто выдумка, мечта, фантазия. Расстроенная гусеничка поскорее от всех них уползла.
Проходило время, а братишки и сестрички продолжали смеяться над гусеничкой, над ее мечтой, над ее верой.
А она продолжала верить. И делать, как ей сказали, хорошо кушать, чтобы скорее повзрослеть и стать бабочкой, хотя она и не понимала, как это может произойти, и вообще, ничего об этом не знала.
Проходило время…
И вот однажды у гусенички появилось сильное желание повиснуть на листике вниз головкой. Она так и сделала.
Через некоторое время гусеничка превратилась в куколку. 
А потом, в один прекрасный день она превратилась в красивую бабочку с большими шелковыми крылышками.
Когда крылышки просохли, о, чудо, она смогла летать. И там, в небе, она встретила своих прекрасных родителей, встречу с которыми она так долго ждала, и теперь была невероятно счастлива!

Коробова Ирина

В одной деревне у одной семьи была всего одна коровка. А детишек в семье было ну очень много.
Все ребятки любили свою коровку, потому что она давала им молочко. А оно было такое вкусное. А еще из молочка делали творог, сметану и масло.
Коровка каждый день с утра шла за пастушком на поле и кушала травку. Когда она была на поле, она думала о том, как бы ей побольше скушать травки, чтобы потом побольше дать молочка. Потому что она очень любила детишек и хотела их радовать. 
Когда коровка возвращалась с поля, то чувствовала, что ее вымя полно молочка и заранее радовалась тому, что детишки его будут вечером пить. Малыши радостно встречали коровку, а она им в ответ мычала.
Но однажды коровка заболела. И заболела очень сильно. Ей было очень-очень плохо. Детишки приходили к ней в хлев и подолгу сидели рядом. Они гладили коровку, говорили ей нежные слова и старались ее утешить в том, что она скоро выздоровеет. А коровка смотрела на них своими умными грустными глазами. Она печалилась не о том, что болеет и что ей плохо. А потому что она не могла давать молочка для детишек. Она не могла ходить в поле и приносить детишкам молочко. И тайком по ночам она плакала и тихонечко мычала к Создателю, чтобы поскорее выздороветь, ведь она так хотела, чтобы детишки снова могли пить каждый вечер молочко, и каждое утро кушать творог.
Прошла неделя и… Господь исцелил коровку.
Вскоре она уже снова была на поле с пастушком и кушала вкусный клевер. А вечером она счастливая возвращалась домой, потому что ее вымя было полно молочка для детишек!

Коробова Ирина

День рожденья…

Наверное, все понимают, какое дерево будет выглядеть необычно среди сосен и елей? Конечно, лиственное дерево, например, клен или какой-нибудь ясень. И среди лиственных деревьев так же необычно будет выглядеть елочка или сосна. Наверное, и само дерево постоянно чувствует себя не в своей тарелке, но зато оно выглядит оригинально! Только вряд ли ее соседи ей об этом скажут... Но возможно, что деревья более дружелюбно относятся друг к другу, чем люди.

Итак, один участок земли, на котором стоял дом, располагался прямо возле лиственного леса. Хозяин участка был очень этим доволен, ведь его соседями в основном были высокие деревья и их обитатели – голосистые певчие птицы! У этого человека было много детей и внуков, маленькие дети проводили свое лето на этом участке. Одна из маленьких девочек решила посадить елочку, ведь это так необычно – своя маленькая елочка возле входа в дом! Неизвестно почему здравый рассудок взрослых не подсказал им, что дерево может вырасти и приносить много тени – видимо, девочка была любимая внучка, и на этом вопрос был закрыт. А елочка стала потихоньку расти...
Пока елочка была маленькая и ее макушка не поднималась выше ограды участка, она не видела, что на соседних участках тоже вытягиваются похожие на нее хвойные деревья – то темно-зеленая, даже с синевой, ель, то воздушная сосна... Люди не сильно оригинальны в своих решениях и часто подражают друг другу, не думая о последствиях – но это тема для другой истории.

Спустя несколько лет нашу маленькую елочку постигло тяжелое испытание – она была такая аккуратная, с идеальными пропорциями – и какой-то злой человек пришел зимой с ручной пилой, перелез через ограду и... спилил ровно половину елочки, ее самую красивую часть... И унес с собой. Это была настоящая трагедия – во-первых, ей было очень больно и она горько плакала слезами смолы...во-вторых, ее жизнь была разбита и распилена на пополам... Но среди этой холодной и кажется безжизненной зимы, когда в деревьях нет сока сострадания и чувствительности, одно дерево оказало пострадавшей елочке большую поддержку. Оно было немного вялым из-за холода и сонным, но не могло равнодушно смотреть на смоляные слезы маленькой одинокой соседки. 
Это была липа, она росла немного в стороне и ближе к дороге. Оно было уже достаточно взрослым деревом и высоким. Липа стала тихонько шептать пострадавшей елочке: «Потерпи немного...поплачь посильнее... не сдавайся... продолжай расти...». Всхлипывающая елочка удивилась этим тихим словам – почему надо сильнее плакать? Она видела, что когда детки падали на землю и начинали громко рыдать, их родители обычно говорили им: « Ну не плачь, не плачь...» Но липа то знала, что чем больше плачет елочка, тем больше из нее вытечет смолы, которая залечит и поможет затянуться ране. Елочка этого еще не знала, но просто продолжала плакать - и ее слезы стекали по стволу и застывали...

Время шло и рана действительно зажила, а елочка продолжила расти вверх. Спустя некоторое время только чуть не заросшая верхушка напоминала о прошедшем горе. Елочка вытягивалась с каждым годом и вскоре, даже если бы кто-то вновь захотел ее спилить, то не смог бы, потому что она была высока и ее ветви стали длинными и сильными. Добрая мудрая липа продолжала ее поддерживать, да и елочка любила вместе с ней пошуметь могучей кроной, когда налетал ветер.

Так они и жили по соседству, поддерживая дружеские отношения. Наша теперь уже ель, или в крайнем случае – елка, уже знала себе цену. Вокруг нее в основном рос колючий кустарник, в саду – несколько яблонь и вишен; и она поняла на примере соседских елок на каждом участке, что хозяева выращивают такие ценные деревья не просто так, а из-за экзотики! Она поняла, что и по росту, и по назначению она находится выше окружающих ее деревьев. Рядом стоял лиственный лес, там было много старых берез, но среди них не было елок, никого не было, подобной ей. Она мило перемахивалась ветвями с елками, выросшими на соседних участках, этих елок было не много.

Ель немного завидовала своей соседке липе, потому что каждое лето она покрывалась милыми пушистыми желтыми цветочками – причем тогда, когда все остальные деревья уже отцветали – и на сладкий аромат этих тысячи цветочков прилетали тысячи пчелок, ос и всех, кому по вкусу был этот запах. Какая популярность! Даже люди иногда собирали ее цветочки, правда, неизвестно, зачем. Но это время можно было перетерпеть, потому что по окончанию цветения липа становилась такой, как и была прежде – спокойная, мудрая и уже не популярная. Еще на липе находился неказистый скворечник, в котором редко, но иногда поселялось семейство скворцов.

Глядя на этот переполох, писк маленьких птенчиков и метания их матери, елка подумала, что неплохо было бы обзавестись какой- нибудь живностью. И вскоре на елку все чаще стала прибегать белка. Она объедала орешки сбрасывала шишки на землю, бегала по стволу вверх-вниз – и елка чувствовала себя еще более необыкновенной!

Однажды и мудрой липе пришлось немного пострадать – ее ветви слишком низко нависали над воротами в участок и однажды они стали мешать, когда на участке хозяева затеяли строительство. Человек теперь уже с бензопилой начал взбираться на дерево...Тут елочка взмолилась : «О, Великий Создатель всей природы, будь милостив! Пусть люди не смогут спилить мою дорогую подругу! Я видела, как люди под корень спилили несколько старых кустов, которые были старше меня...» Она с ужасом смотрела, как падают одна за другой большие ветви липы, но вскоре человек слез с дерева и оттащил их в сторону. Но саму липу не спилили!
Елочка шепнула пострадавшей, когда люди угомонились и ушли в дом: «Как ты?» Липа тихонько ответила: « Ничего, всякое случается... Постараюсь, чтобы выросли новые побеги, хотя это непросто...» Теперь пришла пора елки утешать свою соседку и поддерживать ее.

На следующее утро липа задала елке необычный вопрос:
- Скажи мне, елочка, как ты думаешь, для чего ты живешь? Какой смысл в твоей жизни?
Елка задумалась и ответила не сразу:
- Ну...на мне растут шишки, а в них – мои семена. Возможно, одно из них прорастет и появиться еще одна елка.
- Возможно, конечно... но здешний климат не благоприятен для этого. И земля не пригодна для елок. Ну, а еще?
- Ну... еще я украшаю собой этот сад, думаю, это основное, для чего я здесь!
Липа улыбнулась:
- Ты, конечно, красавица! Но ты стала очень большой и теперь ты вместо украшения загораживаешь людям свет солнца и создаешь много тени своими ветвями. Но ты, конечно, хороша собой. Ну, а еще? Есть ли еще какой-то смысл в твоей жизни?
Тут елка, и так уже расстроенная, не знала что и сказать... Липа продолжила говорить:
- Ты знаешь, я наблюдала за тобой все эти годы. Я знаю, что ты о себе думаешь. Знаю, что ты – большая и красивая, потому что Великий Бог сохранил твою жизнь и помог тебе стать такой, какая ты теперь.

Елочка немного ободрилась. Липа продолжала:
- Я думаю, что смысл твоей жизни в том, чтобы указывать на небо, где обитает Великий Бог Творец! Ведь не все деревья достигают такой высоты, как ты; не все такие необычные и красивые. Каждый, кто видит тебя на земле, поднимает голову к небу и видит небо, а кто-то из людей, кто знает Великого Творца, видит и Самого Творца!
- Это здорово! Но разве я могу что-то для этого сделать своими силами?
- Ты просто не думай, что ты здесь для того, чтобы быть какой-то особенной, красивее или выше остальных. Посмотри, несколько минут – и тебя могут спилить, обрубить твои ветви, и только пенек останется. 

Пусть вся твоя жизнь будет указывать на Бога!

Елочка задумалась. Потом она вся встрепенулась под порывом ветра – и чуть-чуть приподняла кончики своих веток, больших и маленьких, которые до этого как-бы смотрели на землю. И теперь не только вся она, но и каждая ее веточка своими кончиками устремлялась к небу.
Ветви на верхушке елки напоминали собой крест – тот самый Крест, который напоминал тем, кто смотрит на небо, об Иисусе Христе, Том Самом Великом Создателе мира, Который умер, чтобы искупить Свое творение!

Наталия Лансере